Он пробовал ерзать.
– Забавная у вас эта штукенция.
Бесстрастная Элиана слушала объяснения, наблюдая, как он дергается. Ей так хотелось, чтобы он взбунтовался, но он обстоятельно растолковывал свой проект: создать в Интернете клуб встреч для лиц преклонного возраста, которые имеют, как он выразился, право пользоваться новыми технологиями. Он раскрыл на коленях маленькую папку, из которой извлек фотокопии в поддержку своей аргументации. Похоже, он был убежден, что Элиана является ярой сторонницей этого рода коммуникаций, как будто сам факт работы во ВСЕКАКО обязывал ее поддерживать подобные пошлости. Он ждал ее ответа, и она без всякого выражения произнесла:
– Между нами, плевать я хотела на Интернет. Пенсионер был совершенно растерян. А Элиана продолжала:
– Если «Rimbaud Project» увидел свет и меня пригласили сотрудничать в нем, то вовсе не для того, чтобы способствовать еще большему отчуждению умов.
Пенсионер был не вполне уверен, правильно ли он понял. Что несет эта гошистка? Разве ВСЕКАКО не создала только что в Интернете собственный портал? Неужто теперь советникам платят за то, чтобы они, работая спустя рукава, изнутри разрушали компанию, которой он отдал свои лучшие годы? Когда же Жак Сен-Поль осознал, что у этой особы нет ни малейшего желания дать ход его проекту, он в негодовании вышел из кабинета, решив выразить свое возмущение в письме, адресованном лично ПГД.
Девица-видеорежиссер оказалась более тертой. Войдя в кабинет, она пренебрежительно глянула на кресла, подошла к столу, оперлась на него руками и, неподвижно глядя в глаза Элианы, объявила:
– Обойдется это в миллион. Вот мое досье. Элиана почему-то вспомнила себя в детстве, когда девица монотонным голосом пошла долдонить:
– Я заманиваю мужчин в западню. Я их притягиваю. И снимаю их в момент близости. Они думают, что я коллекционирую любовные воспоминания. Они не знают, что они герои фильма – фильма о голом мужчине, о мужчине и его желании. Я уже сняла короткометражку, но хотела бы сделать трехчасовой видеофильм. На показ его будут приглашены все мужчины, которые будут в нем представлены, но они этого не будут знать. И во время просмотра будут снимать, как поведет себя каждый, когда он увидит себя на экране в чем мать родила. Это будет бомба. Не хватает миллиона на монтаж, постпроизводство и завершение работы.
Это было как раз то, что нужно! Элиана пообещала защищать досье. Она собиралась пригласить третьего посетителя, как вдруг почувствовала спазм в желудке. Она сделала медленный вдох, чтобы боль прошла, сделала несколько шагов к окну. Небо было единообразно синее, как каждый день на протяжении уже двух месяцев, но страх Элианы был вызван не изменениями климата. Она схватила мобильник, поискала номер и нажала на зеленую кнопку:
– Алло! Флёр!
Почти сразу ей ответил жизнерадостный голос:
– Здравствуйте, Элиана.
– Флёр, мы кое-что сможем сделать для Хакинг-клуба на телевидении. Но… скажите, вы проверили… ну, насчет того, что было в тот вечер?
– Да, можете быть спокойны. Никто запись не просматривал, кроме вашего коллеги Фарида. Но он не делал никаких копий. Он уверил меня в этом.
Спазм, куда более болезненный, скрутил внутренности Элианы, но она не хотела показать, что ей страшно, и сумела выдавить:
– Большое спасибо, Флёр. До скорого.
До чего наивна эта девчонка. Элиана перед камерой кричала: «Долой ВСЕКАКО и мировой капитализм!» – и ее злейший враг получил доступ к записи. Все это было не более чем шуткой, но кто этому поверит? Секретарша постучалась, приоткрыла дверь и сообщила, что третий посетитель выражает нетерпение. Взбешенная, Элиана велела ему еще подождать.
В соответствии с досье, которое было передало Элиане, Франсис Люрон хотел создать внутри ВСЕКАКО нечто вроде клуба для встреч геев. Элиана из принципа поддерживала гомосексуалистов, но, когда служащий «Экспресс-почты» вошел в кабинет, она почувствовала отвращение. Этот активист голубого движения с бритой головой и шарами бицепсов на тщедушном теле, казалось, пришел заполнить кабинет своим комплексом ущемленности. Под гомосексуальной воинственностью чувствовался сварливый чиновник, неудовлетворенный типчик. Но первым делом он объявил, что является преданным зрителем «Бунтарей».
– Думаю, мы неплохо делаем свое дело, – признала Элиана.
Затем Франсис оглядел кресла, потрогал их и воскликнул:
– Мучительная мебель! Гениально!
Торопясь немножко пострадать, он решительно уселся в кресло, положил руки на подлокотники и принялся излагать свой проект: создание внутри фирмы клуба встреч геев, лесбиянок, би– и транссексуалов, который организовывал бы информационные заседания (налоги, лечение СПИДа, гомосексуальность внутри корпорации), но также и развлекательные мероприятия – выезды геев на уикенды, экскурсии геев к историческим памятникам, отдых геев на лыжных курортах или на море. Он также подумывал о дискуссионном форуме, который позволил бы встречаться геям, лесбиянкам, би– и транссексуалам.
Элиана смотрела на него, и у нее возникла злобная мысль: а может, некоторые мужчины становятся гомосексуалистами по причине комплекса, порожденного их внешностью? Не является ли это некоей формой стыда, который отдаляет их от женщин? Отвечала она без всякого энтузиазма: если речь идет о создании клуба внутри корпорации для того, чтобы сделать проблему геев банальной и привычной, что она рассматривала бы как дело благородное и бунтарское, то это ее вроде не касается.
Франсис насупился, заподозрив гомофобию:
– Как это не касается? Меня удивляет, что вы произнесли это слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72