– Это официально… Но дело зашло дальше. Мы организовали более или менее тайную ассоциацию.
Услышав слово «тайную», журналистка и барон внутренне встрепенулись. А Флёр сообщила, что Хакинг-клуб борется против коммерческого использования Интернета и, в особенности, против фирмы «Майкрософт». Кое-кто из хакеров снял наушники. Девушка представила гостей:
– Вы знаете передачу Элианы Брён «Бунтари» по кабельному?
К великому огорчению Элианы, на лицах отразилось полнейшее неведение. Но Флёр не сдавалась:
– Это действительно здорово, можете мне поверить. И когда я встретила ее на улице, то подумала, что надо рассказать ей о нашей акции.
Сиприан украдкой взглянул на часы. Если они тут задержатся, можно будет, сославшись на поздний час, отложить ночь любви. Телеведущая с удовольствием отправилась бы с ним, но как преодолеть соблазн произнести речь против существующего порядка. Вскоре Хакинг-клуб превратился в дискуссионный форум, где она исполняла роль ангажированной особы, пришедшей побеседовать с молодежью.
– У нас две задачи, – объявил парень лет тридцати с шелковистой бороденкой, – не дать превратить Web в супермаркет и препятствовать любым методам слежки за информацией. – И с довольным видом он добавил: – Об этом нельзя говорить по телевизору, но мы используем наши возможности и способности, чтобы бомбардировать коммерческие сайты, сохраняя полную анонимность.
– Прекрасно, – кивнула Элиана. Она сидела откинувшись на спинку стула и наморщив лоб. – Но… распространяется ли ваше требование свободы также на нацистские и педофильские сайты?
– Да вы что! – возмутилась девушка.
– Разумеется, да! Никаких ограничений свободы!
Это выкрикнул лохматый мальчишка. На его футболке большими красными буквами было выписано «I fuck BCEKAKO». Обнаружив этого борца, Элиана вдруг осознала двусмысленность собственной позиции: слушающие ее хакеры борются как раз с той корпорацией, которая намерена принять ее на должность советника. Она несколько смутилась, но тут пошел в контратаку Сиприан:
– Короче говоря, чтобы бороться с капитализмом, вы полагаетесь на двоичные устройства, которые являются ярчайшим выражением капиталистической мысли.
– Компьютеры – это механические устройства, но Интернет гуманен и неподконтролен, – выпалил бородатый.
А Сиприан принялся развивать свою мысль все тем же насмешливым тоном:
– Вы ничего не способны сделать вне установленных границ тех систем, которые вы используете. Но мир может спать спокойно, поскольку вы всю жизнь проведете в этих своих запрограммированных системах.
Один из хакеров воскликнул:
– А я говорю, что мы молоды и можем изменить порядок!
Сиприан улыбнулся, явно придя в восторг от этого глупого высказывания:
– А я вот не знаю никого более единообразного, чем молодежь, – все одеты одинаково, все любят одну и ту же музыку, все верят в одни и те же идеи, все убеждены, будто все знают и борются на стороне добра против зла. Общество прекрасно поняло, как легко манипулировать молодежью, всегда готовой хватать новые марки, новые слоганы, новую технику, выброшенную на рынок.
Хакеры с удивлением слушали эту язвительную антимолодежную речь. А торговец ветроустановками уже не мог остановиться, подчеркивая свои слова выразительной жестикуляцией:
– В сущности, вы растете в чудесном мире. Он разрешает вам в открытую, безнаказанно пиратствовать. Вы считаете себя подпольщиками, которым кто-то угрожает, но. у вашего клуба есть собственное помещение. Вы считаете себя революционерами, но просиживаете в кафе, где даже кофе не пьют. Ну что ж, давайте продолжайте, изливайте свои достоинства на мир. У меня ощущение, что вы никому не мешаете.
Элиана испытывала неловкость. Она считала, что таким образом осуждать молодежь неблагородно, и сочла себя обязанной вступить в спор:
– Ну да, защищать парадоксы легче всего. Но только оттого что вы закоренелый скептик, остальные не должны терять веру. Потребуются усилия многих молодых людей, чтобы изменить мир.
«Изменить мир!» Сиприан улыбался. Он чувствовал себя бунтарем в куда большей степени, чем Элиана, считавшая, что перевес на ее стороне. Она уже думала, что перетянула ребят на свою сторону, как вдруг к ней обратился взлохмаченный паренек:
– Ладно, мы вам симпатичны. Вот только… легко критиковать Интернет и поднимать бунт на телевидении, когда работаешь на «Другом канале», филиале ВСЕКАКО.
Давненько уже Элиана не подвергалась такому жестокому испытанию. Жаркая кровь бросилась ей в лицо, ставшее во мгновение ока багрово-пурпурным. У нее было ощущение, будто этот мальчишка уличил ее, нет, не в том, что она работает во ВСЕКАКО, а в том, что скоро она должна получить от Менантро (как будто это могло быть ему известно) весьма крупные денежные подачки. И она в один миг превратилась из убежденной сторонницы левых, ведущей телепередачи в провинившуюся девочку. Можно было, конечно, опустить голову, сделать вид, будто сморкаешься, но ведь все заметили, как она покраснела. Так что ей не оставалось ничего другого, кроме как смущенно оправдываться:
– Да, конечно, тут есть некое противоречие… и я его не отрицаю. Я давно работаю на этом канале, купленном корпорацией, у которой нравственные принципы на последнем месте. Но ведь я никогда не уступила ни вот столечко своей независимости. Я борюсь внутри системы. И если они попробуют воспрепятствовать мне, я немедленно уволюсь.
После этого утверждения ей стало легче. Произнося эти слова, Элиана абсолютно искренне была уверена в том, что она способна отказаться от выгодных предложений, которые сегодня приняла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72