Приключение, которое касается вас, потому что я не мог бы ничего предложить без вашего профессионализма, вашего опыта в самых точных областях средств связи, информатики, очистки окружающей среды.
Его мягкий голос заставлял вспомнить чувствительные эпизоды в американских сериалах, когда все персонажи окружают самого слабого, чтобы сказать ему: «Мы тебя любим». Менантро, оставшийся без очков, ослепленный прожекторами, не различал лиц сидящих и потому весь сосредоточился на речеговорении. Уцепившись обеими руками за микрофон, он исторгал из себя все общие места, накопившиеся за многие годы. Сосед Элианы искоса посмотрел на нее смеющимися глазами, с секунду пребывал в нерешительности, а потом очень быстро произнес:
– Потрясающе! Этот тип может нести черт знает что, и они все это проглатывают! – Потом он склонился к уху журналистки и шепнул: – Вы же человек умный и прекрасно все понимаете.
Это было словно поощрение. Очевидно, он узнал Элиану, но в отличие от соседа по фуникулеру он показался ей симпатичным. Быть может, дело было в элегантной отстраненности, с какой он, казалось, наблюдал за этим спектаклем. С начала круиза Элиана часто чувствовала себя на грани унижения, стыдясь, что оказалась в некотором смысле замаранной участием в этом семинаре. А вот в тоне этого человека она ощутила ту легкость восприятия, которая превращает любую ситуацию в игру. Стряхнув с себя недовольный вид, она ответила иронической гримаской, меж тем как ее сосед опять повернулся к сцене и впивал слова Менантро, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
– Я принял это решение, – продолжал Марк, – чтобы обеспечить новое будущее комплексу направлений, объединенных в нашей корпорации. Объединить все проекты в единый проект…
Элиана пыталась поймать взгляд соседа, чтобы совместно безмолвно поиздеваться над оратором, но тот, наморщив лоб, наклонился к ней и вполне серьезно произнес:
– Я не шучу. Он силен!
Не понимая, не издевается ли незнакомец, а главное, не зная, какую роль он играет в этом собрании, Элиана предпочла отвернуться, меж тем как Марк перешел к сути своего выступления:
– Однажды я раскрыл книгу поэта… – Он положил руку себе на грудь.
– Месье Артюра Рембо. И этот поэт дал мне ответ, совершенно точно сказав, во имя чего мы боремся. Во имя молодости, воображения, прогресса…
Новая волна отвращения накатила на Элиану. Когда Менантро вышел на сцену, она восприняла его футболку как ребячество. Но теперь Рембо в устах патрона превращался в рекламный слоган.
– Вот почему через несколько дней в Париже я предложу нашим акционерам начать «Проект Рембо»! – Он сделал паузу, прежде чем добавить как нечто само собой разумеющееся: – Или, вернее, «Rimbaud Project», поскольку деятельность наша становится все более и более транснациональной.
Чувствуя, что главная информация сообщена, сосед Элианы принялся бить в ладоши, восклицая:
– Браво! Браво!
Следуя его примеру, все заорали «браво!», а Менантро с улыбкой вскинул голову. Он дал утихнуть аплодисментам, снова улыбнулся и легонько провел пальцем под левым глазом, словно смахивая непрошеную слезу. Потом он поднял руку, призывая к молчанию, и приступил ко второй части своей речи:
– Когда я говорю «Рембо», я имею в виду «бунтарь»!
Элиана замерла. Сосед положил ей руку на колено, как бы успокаивая ее, и шепнул на ухо:
– Это он вас помянул!
Журналистка почувствовала дурноту. Действительно, Менантро только что упомянул название ее передачи. Этот денежный мешок замарал замечательное слово, использовав его в своем менеджерском выступлении. Однако эту мысль тут же вытеснила следующая: «Может, он скажет, что имел в виду мою передачу?» Этот элементарный знак уважения превратил бы грязь в яркий луч света, который принес бы ведущей «Бунтарей» общественное признание, которое она надеялась получить с начала круиза по крайней мере от членов своей группы. И, словно бы услышав ее немой призыв, ПГД четко и разборчиво произнес в микрофон:
– Бунт – это прежде всего прекрасная идея нашей журналистки Элианы Брён, ведущей передачи, которую я часто смотрю…
Забыв о своем возмущении, Элиана ощутила, что ее переполняет чрезвычайно приятное чувство. К ней обратилось множество лиц, и она с трудом заставила себя продолжать сидеть с достойным видом, а Менантро говорил уже о другом:
– «Rimbaud Project»… Проект – потому что речь идет не об управлении предприятием, но о том, чтобы осуществить мечту, создать более чистый и открытый для общения мир, общество, в котором у каждого – от Калифорнии до Центральной Африки – будет доступ к информации и культуре в полном объеме. Рембо – потому что высоким технологиям необходима толика богемного духа.
Под звездным небом Менантро в футболке был похож на авантюриста Нового времени. Все взоры были обращены к сцене, где его речь, замкнувшаяся на себе, вращалась вокруг нескольких ключевых слов (направления, информация, рынок, благородство), но все-таки добралась до завершения.
– Такова мечта, которую я предлагаю осуществить нашими совместными усилиями!
Под гром аплодисментов ПГД вскинул обе руки, потом подал знак звукооператору. Из колонок грянул оркестр, и Менантро, поднеся микрофон к самым губам, запел песню Жака Бреля «Когда одну любовь…».
Совсем недавно во время одной телепередачи в прайм-тайм Менантро признался, что часто поет под душем. А в конце интервью он пропел перед миллионами телезрителей «Гимн любви» Эдит Пиаф. Голос у него был посредственный, но зато без ложной стыдливости он открывал ту часть себя, то стремление, которое влечет толпы людей к караоке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72