Раздались истерические, «предсмертные» вопли людей и удар железа о камни.
Загорелись лампы, освещая улыбающегося Колю, открывающего глаза бледного Кимбла и вцепившуюся в него, оглядывающуюся по сторонам Клавдию. Люди поднимались с мест. Кто улыбался, кто вытирал бумажкой пот, кто осматривал соседа.
– Рехнуться можно! – прошептала Клавдия.
– Вот и напугали, считай, – засмеялся Коля. Пользуясь незнанием спутницей языка, «инструктировал» шефа: – Вцепилась в тебя, значит, доверие оказала. Теперь делай с ней, что задумал.
Все поднялись, Кимбл остался сидеть. Сидел молча. На бледном лице выступил пот.
– Что с тобой? – спросил Коля.
– Я высоты не переношу, – сказал он, выплевывая слюну в платок. – С детства на балкон выше третьего этажа боялся выходить. Повязку на глаза взял, не успел надеть.
– Еще и тебя перепугали в результате!
– Не напугался я. Фобия.
– Идем! Идем. Сейчас отдышишься.
– Не могу я. Ноги ватные, как будто отсидел.
– Что случилось? – спросила Клавдия.
– С ногой у него что-то.
Кимбл виновато озирался.
Подбежал администратор:
– Вызвать врача?
– Не надо. Он больную ногу отсидел, – сказал Коля. Обернулся к шефу, подставил спину. – Хватайся!
Кимбл уцепился за его шею. Коля перехватил руки и потащил Уоррена из павильона, как рюкзак, на загривке.
На улице дул ветер. После душного помещения холодил. Они запахнулись в куртки и шли между шелестящих листвой пальм к автостоянке. Клавдия держала Колю под руку и шла рядом.
– Ворончик, все будет о’кей, – обернулась она к Кимблу, который все еще сидел на Колином загривке.
На стоянке Уоррен пришел в себя, влез на заднее сиденье «Шевроле» самостоятельно.
– Отошел? – спросил Коля.
– Отошел, спасибо! Спешить некуда. Проводим мисс, заедем в мой любимый подвальчик, я сухим вином отопьюсь. Помогает мне.
– Что он говорит? – спросила Клавдия.
– Говорит, что если бы ты за него не ухватилась так крепко, он бы с кресла сполз и мог нос разбить. Руки у тебя красивые.
– Да-а! – Клавдия посмотрела на руки и бросила взгляд на Кимбла. – Были красивые, детские пеленки все унесли. Ему ногу надо дома растереть мазью.
– Что она говорит? – спросил Кимбл.
– Клава говорит, что ты мужественный мужчина, не стонал, не охал, как ребенок, – «перевел» Коля.
Клавдия повернулась с заднего сиденья и кивала в подтверждение Колиных слов.
– Ногу предлагает растереть мазью, – добавил Мавроди.
– Не надо, скажи, – заволновался Кимбл. – Меня белое вино на ноги поставит.
– Ну и дурак! – сказал Коля и перевел Клавдии: – Он говорит, что напиться с горя хочет, так он перед тобой опозорился.
Клавдия заволновалась.
– Совсем не опозорился! С каждым может случиться. – Она достала рукой до головы Кимбла, подтянула к себе и чмокнула в висок. – Не переживай!
– Что она сказала? – нетерпеливо спросил Кимбл.
– Сразу не переведешь, – сказал Коля, подавляя улыбку. – Нежно слово звучит, интимный женский фольклор. Смысл такой, что ты – «лапушка», «душка», «сердечко». Как хочешь фантазируй.
Кимбл разволновался, искал в кармане очки, нашел. Надевать не стал. Смотрел на Клавдию блаженными глазами.
– Клава, – произнес тихо.
Подвальчик, куда привел Кимбл, представлял собой узкую щель от входа до винтовой лестницы. Вдоль стены – стойка бара. В проходе – столик на двоих. Они сели.
– Здесь опрокинуть рюмку и идти, – сказал Коля. – Смешной бизнес!
– Китайские дела, – кивнул Кимбл в строну бармена. – Все не здесь, наверху делается. Главное, вина тут – свежайшие, сейчас оценишь.
Китаец принес кувшин с белым вином, бокалы, ломтики сыра, тарелку ракушек, рыбные палочки и скрученные тосты. Разлил вино по бокалам.
Кимбл поднял бокал и, кивнув Коле, выпил до дна.
– Уф! Еле дождался. Под сердцем комок стоит и стоит. Сейчас отпустит.
Коля сделал несколько глотков. Кислое вино он не любил и оценивать не стал.
– Клавдия старше тебя лет на десять, – сказал между прочим.
Кимбл налил второй бокал, поднял глаза и посмотрел на Колю странным, виноватым взглядом.
– Нет, я ничего не имел в виду, – покачал головой Коля.
Кимбл выпил.
– Отпустило! – Он погладил себя по животу. Глаза у него заблестели, губы растянулись «до ушей». С рыжим ежиком и покрасневшими ушами Кимбл стал похож на чертика, каких рисуют в детских книжках. – Очень хорошо, что старше, – сказал он уверенно, покачиваясь на стуле.
– Почему? – заинтересовался Коля.
– Я женщин старше себя предпочитаю. Оценил раз и навсегда.
– Вот те раз! У тебя комплекс?
Кимбл замотал головой.
– Опыт, – сказал, высасывая ракушку. – Когда жизнь с ноля начинаешь, женщина с опытом уверенность вселяет. Она перебесилась, сама набила шишки и ценит отношения, не отвлекает глупостью. Женщинки с татуировкой и колечками в пупке, они что, для жизни годятся?
– Так ты не бери совсем молодняк. Постарше смотри.
– Постарше они хищными становятся. Мир так устроен. Почему ты не женат?
– Я пытался. Не получилось, – неохотно ответил Коля.
– Измотала, небось, тебя ревностью или ерундой какой. Ни йоту в тебя не вложила. Ни к чему не прислушалась. Как тут к цели дойти? Не хочу я никого воспитывать, нет смысла. Мир жестоко устроен. Я до своих ровесниц не дожил еще. – Кимбл засмеялся и налил третий бокал. – Оставим, у каждого свое. Почему ты не пьешь?
– Не идет белое.
– Давай красное возьми. Мясо закажи. Я оплачу от фирмы как представительские.
– Я за рулем, прости. Сухим не столько напьешься, сколько пахнуть будешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153