Ты — первый из моих подданных, кто согласился!
(Конечно, для такого дела требуется согласие. Во всяком случае, от подданного благородных кровей. А неблагородному — не дашь никогда такого задания…
А приказать шотландскому дворянину можно лишь после того, как сам он изъявил согласие).
Дункан такое согласие дал. Но оба они понимали, что такие вещи даром не делаются.
— Чего хочешь ты взамен, мой подданный? Говори — не поскуплюсь…
— Тебе не придется скупиться, сир… — Дункан уже обращался к Джемсу на «ты», потому что они перешли некую грань, разделяющую подданного и короля.
— …Не придется, так как просить я буду не «сколько», а «что».
— И что же ты будешь просить? — на сей раз не страсть, не желание было в этом вопросе — а настороженность…
— Не бойся, сир… Моя просьба тоже не составит тебе ни труда, ни опасности. Мне нужно задать несколько вопросов одному из Мастеров, состоящих при твоем дворе. А ты — отдай ему приказ, чтобы отвечал он правдиво!
— Есть ли у тебя основания сомневаться, что он и без моего распоряжения будет отвечать правдиво?
— Пожалуй, нет. Но ты все-таки этот приказ отдай. Это — моя цена.
— Твоя цена? — резко переспросил Джемс. Давно уже никто не осмеливался говорить с ним так.
— Да, моя цена, — Дункан кивнул спокойно и твердо.
И король, подумав, кивнул в ответ, соглашаясь с его правотой. За необычное дело — необычная плата.
— Имя Мастера? — спросил Джемс теперь тоже спокойно.
— Мак-Фуад.
— Этерскел Мак-Фуад? — брови короля поползли вверх.
Дункан тоже не смог сохранить на своем лице маску безразличия. Но почти сразу же он овладел собой.
— Малое имя его не знаю. А имя клановое — Мак-Фуад.
— Н-ну, хорошо… — уголки губ Джемса тронула легкая усмешка.
— Если будешь после боя в состоянии задавать вопросы — то задашь свой вопрос ему. И ответит он тебе — или я не король!
Недаром жаждал король насладиться зрелищем секирного боя. И недаром жаловался, что трудно было найти ему на это охотников.
Секира — символ славного прошлого Шотландии. Именно славного. Но — именно прошлого.
Еще во времена прадеда, даже деда Джемса VI, каждый тан выводил в поле сотни секироносцев. А теперь для подсчета численности войска — уже другие мерки требуются.
Количество клеймор. Число кавалерийских пик. Даже число презренных мушкетов — тоже учитывается!
Нынешние старики еще помнят: когда были детьми, — рассказывали им деды, как они — деды — в молодости владели секирами. Но любое воинское искусство забывается, если стоят за ним только предания, а не живые мастера.
Так что даже странно, где сумел найти Джемс знатока секирного боя…
Ныне — алебарды в ходу. Алебарда секире действительно чем-то сродни. Но родня они не близкая.
Алебарда — скорее копье, чем топор. И скорее крюк, чем копье.
К тому же это оружие, по сути, не предусматривает поединка. Редко-редко сходятся в бою воины с алебардой против алебарды.
В основном — пеший против конного применяет ее. А так как кавалерист ныне почти всегда облачен в доспехи — то широко используется крюк на обухе. Чтобы, зацепив, сдернуть с седла.
И узкий копейный наконечник тоже часто используют. Чтобы вонзить его рыцарю в стыки лат.
А вот секирное лезвие — куда реже применяется. И нет обычно у алебардщиков достаточного навыка рубки им.
Все это отнюдь не волновало Дункана. Он был спокоен.
Потому что стараниями Конана он давно уже миновал ту ступень боевого мастерства, где требуются «навыки» как таковые. И тип оружия — для него тоже не важен был.
Столь уверен в себе был Дункан, что это помешало ему заметить: его Учитель сейчас не может похвастать таким же спокойствием…
Говорили в старину: только Мастер может одолеть Мастера.
36
Для боя отвели отдельный зал.
Не принято было делать из таких боев публичное зрелище.
Однако и в полной тайне хранить их — тоже не принято было.
Поэтому, кроме короля, занявшего почетное место, вдоль одной из стен этого зала выстроились человек пятнадцать. Латники из числа охраны, придворные…
Ни одного хайлендера не было видно среди них. Впрочем, где-то в заднем ряду, кажется, стоял какой-то старик в клетчатом килте.
Вот именно — кажется… Не разглядеть сквозь живую стену придворных.
Конану не пришлось смешиваться с этой толпой. Ему дворцовый церемониймейстер определил место рядом с креслом короля, справа от подлокотника.
Ну естественно: он ведь спутник того, кто будет сейчас участвовать в схватке…
Место это было престижным, но оно не давало полной Конану возможности свободно перемещаться по залу.
А сойти с него — значило уж очень явно нарушить этикет.
Столь демонстративное нарушение не пошло бы на пользу ни ему, ни Дункану.
Поэтому, хотя Конан сразу ощутил, что присутствие чужой ауры усилилось — со своего места он не смог определить ее точный источник… В данном случае это было очень сложно.
Они вошли в зал из двух противоположных дверей — Дункан и назначенный ему противник. Каждый нес на плече боевую секиру.
Старинную секиру, с топорищем в полтора ярда, для двуручного захвата. А по лезвию были вычеканены руны — такие же, как на древних камнях.
Видно, никак не желают руны отпустить от себя Дункана Мак-Лауда. Всегда появляются они в самые опасные моменты его жизни.
Вошли они в зал — и сразу бросились друг к другу, занося древнее оружие. И закружилась перед глазами зрителей карусель боя…
Противник — имя его так и не было названо — был на полторы головы выше Дункана. И широкий разворот плеч его бугрился глыбами чудовищных мышц.
И вместе с тем какая-то неуловимая плавность и мягкость сквозила в каждом его движении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41