Думать, что же ему делать дальше, Райнхардт не стал. Он просто поднес зильбер к горлу Карла и уже собрался нанести последний удар (зачем жить такому болвану?!), как вдруг за его спиной раздался истошный вопль. Это дико, не по-человечески визжала пожилая дама. Она вдруг сорвалась с места и бросилась к сражающимся, но на полдороге силы покинули ее и, пройдя несколько шагов, она повисла на заднем колесе кареты. Задыхаясь от перехватившего горло спазма, дама просипела:
— Умоляю, забирайте все, что у нас есть, только не убивайте его! Он мой единственный сын! Я вас умоляю!
Если бы не подоспевший на помощь своей госпоже слуга, то она наверняка бы растянулась на земле, но Уолтер всего этого не видел: он даже не слышал, что сказала дама. Он весь сосредоточился на завершающем схватку ударе. Сейчас в его мире перестали существовать все и вся. Там были только он и его противник. И мог остаться в живых только один. Кем бы он ни был…
Карл инстинктивно закрыл глаза и втянул голову в плечи, понимая, что жить ему осталось совсем немного, — и поэтому даже не почувствовал, как кто-то взял саблю из его руки. Все это заняло доли секунды и никто из участников этой интермедии так и не понял, что же произошло.
Смертоносная сталь наткнулась на неизвестно откуда взявшееся препятствие. Райнхардт мгновенно пришел в себя и увидел, что его туманные опасения относительно слуги оказались небезосновательны. Долговязый, стоя на одном колене, остановил саблей своего хозяина сокрушительный удар Уолтера. Как это получилось, Уолтер понять не мог, но зато все теперь встало на свои места. И еще как встало, потому что клинок долговязого уже лежал на плече Уолтера, лезвием к горлу.
— Я Дункан Мак-Лауд из клана Мак-Лауд. Если ты собрался сражаться, то сражайся со мной. Для чего нам свидетели? — сказал новый противник. — Или…
Дункан выбил из руки Уолтера саблю и, отбросив в сторону оружие Карла, скомандовал, поднимая с земли зильбер Райнхардта:
— Лорд Кевингтон, соблаговолите забрать у этого человека пистолет, собрать свое оружие и помочь госпоже сесть в карету.
Райнхардт проводил взглядом Карла, скрывшегося в экипаже, и посмотрел на Дункана. Он понимал, что игра проиграна и теперь остается только одно.
Умереть, как подобает солдату и джентльмену.
— Заканчивайте игру, Мак-Лауд! — пригласил он Дункана.
— Вы же знаете, — ответил тот, отходя в сторону, — что в наши игры лучше играть без зрителей.
Затем странный слуга пошел к карете, захлопнул ожидающую его раскрытую дверцу и поднял с земли кнут и вожжи, которые уронил раненый кучер. На мгновение он остановился и, повернувшись к Уолтеру, который стоял на месте, с трудом переводя дыхание и раздувая ноздри, сказал:
— Не волнуйтесь, мы с вами еще встретимся.
Не добавив больше ни слова и даже не обернувшись, Мак-Лауд влез на козлы, посадил поудобнее раненного и тронул карету. Лошади медленно, словно нехотя, двинулись по дороге мимо большого камня с надписью «До Дувра 25 миль». Все дальше и дальше, оставляя позади себя неудачливого грабителя, который удивленно смотрел вслед уезжающим и не шевелился.
Мак-Лауд взмахнул рукой, — и из-за удаляющейся кареты вспыхнула серая молния. Перевернувшись несколько раз в воздухе и сверкая полированным эфесом, зильбер упал на землю в нескольких шагах от Райнхардта.
…Отразив великолепную грациозную атаку, так напоминавшую Дункану о существовании Уолтера Райнхардта, он спросил:
— Где вы учились фехтовать?
Ребекка на мгновение замерла и, улыбнувшись, ответила:
— У меня было много учителей. Я даже кое-чему уже научилась у вас.
Помедлив мгновение, она вновь, как играющая кошка лапкой, заработала зильбером. Совершенно безопасно: мягкой, со спрятанными когтями лапкой, но в то же время можно было предположить — и не без оснований, — что игра в какой-то момент способна стать серьезной, смертельной битвой. Мак-Лауду это все совершенно не нравилось, и поэтому он просто опустил свою саблю.
Она удивленно посмотрела ему в глаза и тоже замерла.
Все, решительно все с этой странной женщиной складывалось не так, как всегда. Любое движение вдруг обретало какой-то загадочный для самого Дункана смысл, над которым ему предлагалось хорошо подумать. Это раздражало, он все время чувствовал себя не в своей тарелке.
Действительно, ситуация более, чем странная. Вдруг появляется женщина, неуловимо похожая на Уолтера, причем Райнхардт неизвестно еще жив или мертв. Его присутствия Дункан не ощущал. Далее, она приходит в магазин и идет прямо к зильберу, который, кстати, принадлежал именно Райнхардту. Узнать эту саблю из множества других мог бы только тот человек, который видел ее раньше. Потому что с виду это самый обыкновенный, ничем не примечательный клинок. После этого женщина приглашает его к себе домой — и зачем? С какой целью?
Пофехтовать.
Ее стиль так похож на стиль Уолтера, что ошибиться невозможно. И дом именно такой, в каком, наверное, жил бы тот, но его присутствия здесь не ощущается. Все это слишком просто и слишком странно.
Неловко потоптавшись на месте, Дункан подо-шел к Ребекке и, забрав из ее руки зильбер, спросил:
— Так вы хотите купить этот клинок?
Ему вдруг показалось, что она сейчас расхохочется, но лицо Ребекки оставалось каменным, не дрогнул ни один мускул. Только глаза…
— Когда буду готова, — кокетливо ответила она, — я сама за ним явлюсь. А теперь, извините, мне пора уезжать. До свидания.
Она кивнула головой и вышла из фехтовальной залы, а Дункан так и остался стоять на месте с удивленным лицом, держа в руках две сабли.
Простояв так еще минут пять и поразмышляв о странности всего здесь происходящего, Дункан подошел к шкафчику, вернул на место спортивную саблю и, прихватив с кресла брошенную куртку, пошел к выходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45