Он был уже не молод, но по-прежнему легок в движениях. Грива седых волос, образующая сзади косицу, нездешний загар, тонкие черты умного лица…
И тонкий гибкий меч с ажурной гардой. Пожалуй не меч, а шпага.
Луиза сразу поняла, что незнакомец — из настоящих, не то что вчерашняя пара. Такой — добрый друг и достойный враг.
Но сражающиеся в промежутках между выпадами и парированием перебрасывались шутками. Они были не враги друг другу…
— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, все ли ты помнишь из того, чему я тебя учил?
— Теперь я знаю больше. Я многому научился сам за те пятьсот лет, что тебя не было!
— Да? Так покажи свое умение, человек городской, человек цивилизованный!
Смех, шутка, звон клинков…
Отпрыгнув в сторону, Мак-Лауд левой рукой выхватил из ящика стола пистолет.
— Стой! — он направил ствол на Рамиреса — ибо это был Рамирес. — Стрелять буду!
Конечно, он не собирался стрелять. Да и пистолет стоял на предохранителе. Но Рамирес-то этого не знал…
Как выяснилось, не знал ли и другого…
— Из чего — стрелять? Не из чего стрелять тебе, сынок… Сдавайся, если на меч не надеешься!
Тут Конан сообразил, что Рамирес привык к другим пистолетам — огромным, заражающимся с дула полуфунтом черного пороха… Изящную пятизарядную игрушку он и как оружие-то не воспринял.
Рассмеявшись, Конан бросил пистолет и взялся за обвитую акульей шкурой рукоять обеими ладонями.
Рамирес не зря спрашивал, насколько хорошо Мак-Лауд помнит его уроки.
В какой-то миг меч-катана будто зажил своей жизнью. И овладел им дух убийства.
Звякнув, отлетел клинок бутафорской шпаги, перерубленный напрочь. В следующий миг изогнутое лезвие оказалось вплотную возле горла Рамиреса.
И замерло.
— Помни, Горец, — проговорил Рамирес совершенно спокойно. — Помни: ты сам позвал меня…
Конан тут же опустил свое оружие. Его лицо вдруг побледнело, на нем выступили капельки пота.
И Рамирес легонько щелкнул его по лбу, словно учитель — нерадивого школяра.
— Да, ты владеешь мечом лучше меня, Горец. Не позволяй же, чтобы меч владел тобой!
И Мак-Лауд поклонился ему, как ученик учителю…
Потом они сидели за чаем — все трое. Сидели и разговаривали.
Луиза смотрела на Рамиреса почти таким же влюбленным взглядом, как на Конана: будучи представлен ей, он поцеловал Луизе руку.
(Она даже не представляла о существовании такого обычая — но было бы неправдой говорить, что этот обычай ей не понравился…)
Рамирес рассказывал, как ему удалось добраться из Лэрга в Нью-Йорк. Оказывается, все необходимое — костюм, билет и набор фальшивых документов
— обошлось ему в стоимость одной украшенной бриллиантами серьги из левого уха и две любовных победы.
— Подозреваю, что меня надули. Особенно последняя из дам — уж она-то и сама могла приплатить! Вы уж извините меня, юная леди, — он поклонился в сторону Луизы. — Извините меня, но та старуха — едва ли не моя ровесница! И последние полтысячелетия на нее наверняка ни один мужчина не смотрел более двух секунд…
Луиза прыснула в кулак. Да, Рамирес явно не потерялся в этом новом мире. Впрочем, так ли нов он был?
Жизнь под щитом имела не менее волчьи законы, чем Хайленд начало шестнадцатого века…
Рамирес задумчиво крутнул вокруг своей оси глобус, установленный на подоконнике квартиры.
Глобус был огромен — свыше метра в поперечнике. Поэтому на нем оказалось возможным произвести рельеф — горы, низины, возвышенности…
Энергоразрядники, высотой соперничающие с вершинами иных гор…
И все это окутывал панцирь прозрачного стекла. Детище корпорации «Шилд».
Его детище…
То есть это на глобусе он был прозрачен. В действительности темный покров окутывал планету, словно саван.
Рамирес постучал ногтем по тонкому стеклу:
— Это сделал — ты?
— Тогда это было необходимо, — Мак-Лауд не отвел взгляд.
— Тогда. А сейчас?
— Ты знаешь ответ, Катана…
И Конан протянул Рамиресу кривой меч, возвращая его прежнему владельцу.
34
Черный Воин и сам не мог бы сказать, почему Зов ведет его именно туда, куда ведет. Но он даже не пытался вдуматься в это.
Естеству известно все! Известно лучше, чем сознанию.
И Крагер всех Крагеров знал, что, повинуясь Зову, он рано или поздно встретится с Конаном.
А вот чем кончится эта встреча — будет зависеть уже от него…
Хотя на этот раз нечеловеческая логика Зова была проста. При желании ее можно было постичь даже человеческим разумом.
Черная сила — к черной силе. Тьма — к тьме…
Во тьму же Землю погрузила корпорация «Шилд»… И того, кто встает на борьбу с ней, легче застать близ вершины пирамиды Тьмы, чем где-либо еще.
За длинным столом расположилось одиннадцать человек. По пять с каждой из сторон, один во главе.
Девять из десятерых — пятеро с одной стороны стола, четверо с другой
— сидели в напряженных, подчеркнуто деловых позах. Перед каждым из них находилась стопка бумаг или калькулятор.
Но один из них — верзила, на голову выше всех присутствующих, который сидел справа от того, что расположился во главе — вольготно откинулся на спинку стула. И перед ним не было никаких бумаг. Просто сидел себе, развалившись, поглядывая по сторонам обманчиво-сонными глазами…
Это был телохранитель. Директор корпорации не расставался с ним никогда, ни при каких обстоятельствах. Среди сотрудников «Шилд» ходила шутка, что Директор (да, именно с заглавной буквы) берет этого громилу даже в постель к любовнице. Но перешучивались с оглядкой. Немилость Директора грозила не только увольнением…
— Итак, переходим к делу, — Директор размеренно постукивал пальцем по столу.
(Если бы Конан вдруг оказался в этом кабинете, он бы мгновенно узнал Директора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50