Вновь откинувшись на спинку скамьи, он расхохотался, заглушая пение хористов. Те немногие люди, которые в этот час были в храме, начали покидать церковь.— Нет чувства юмора у людей! Скучно, — пожаловался Крюгер.Рассел прищурился и прошипел сквозь плотно стиснутые зубы:— Я вижу, меч Рамиреса не сумел заткнуть твою поганую глотку… Жаль…Самодовольная улыбка на лице Крюгера расползлась еще шире. Он наклонился к Мак-Лауду и негромко проговорил:— Твой Рамирес был утонченный сноб, он умер на коленях. Я снес ему башку и изнасиловал его бабу еще до того, как его труп успел остыть.Новый приступ истерического хохота вырвался из его груди. Рассел опустил голову и до боли в суставах сжал кулаки, не в силах сдержать ярость, бушевавшую в нем. Крюгер заметил это и, прекратив смеяться, всмотрелся в искаженное судорогой лицо шотландца.— А-а-а, — протянул он, и кончики его губ выгнулись в ухмылке, — Рамирес меня обманул. Она была не его женщиной. Она была твоей женщиной. И она так никогда и не сказала тебе об этом? Интересно — почему? Может, я дал ей то, чего ты никогда не смог ей дать? И она всю жизнь ждала моего возвращения…Рассел вскочил и, схватив Крюгера за ворот куртки, притянул его к себе.— Запомни, Мак-Крагер, я хочу встретиться с тобой. Ты не сможешь оставаться здесь вечно. Когда-нибудь мы встретимся снаружи, и тогда…Крюгер опустил глаза на сжимавший его ворот кулак Рассела и, резко вырвавшись, поднялся со скамьи. Указательный палец его руки уткнулся в грудь Нэша.— Ты всегда будешь слабее меня, Мак-Лауд. И тебя ждет та же участь, что и Рамиреса. Хотя он был отнюдь не святой…Широко улыбнувшись, он опустился на скамью.— Ты что, — прищурившись, гадливо спросил Рассел, — хочешь сказать, что Рамирес мог бы оказаться здесь сейчас вместо тебя?Продолжая улыбаться, Крюгер ответил:— Прощай, Мак-Лауд. Скоро мы встретимся с тобой. Скоро.Рассел развернулся и быстро вышел из храма. А Крюгер закинул ноги на спинку стоящей впереди скамьи и, сцепив руки на затылке, громко рассмеялся. Громоподобные раскаты хохота поднимались к высоким сводам собора и, путаясь в узорчатых анфиладах, эхом обрушивались вниз.Священник долго терпел это безобразие и наконец, не выдержав, перекрестился и быстро подошел к смеющемуся.— Это храм Божий, — тихо проговорил он, складывая руки с четками на груди, — люди пытаются здесь молиться, а вы им мешаете.— Да… — задумчиво протянул Крюгер, запрокидывая голову. — Эти бесполезные и беспомощные людишки пытаются просить небо, как и этот…Он протянул руку, указывая на распятие, висевшее над алтарем.— Он умер за наши грехи, — спокойно ответил пастор.— Это его личное дело, — лениво отозвался Крюгер и внезапно, словно проснувшись, вскочил и согнулся в поклоне. — Простите меня, святой отец.Он поймал руку священника и сделал вид, что собирается припасть к ней долгим поцелуем. Коснувшись губами руки, Крюгер внезапно лизнул ее, вывалив свой длинный змеиный язык и, подняв голову, всмотрелся исполненными восторга глазами в побледневшее лицо пастора. Тот отдернул руку и, вытерев мокрую кисть о рясу, быстро перекрестился, читая молитву.Продолжая смеяться, Крюгер пошел к выходу, поправляя на ходу металлические цепи и бляхи на воротнике куртки. Остановившись возле дверей, он поднял руки вверх и уверенно произнес:— Я хочу вам сказать, что все равно вы все сгорите в огне. И я об этом позабочусь.День у Бренды выдался суматошный. Морран и Стив с утра таскали ее по управлению, утрясая с начальством какие-то идиотские вопросы, связанные с запутанным делом об отрубленных головах. Поэтому под вечер ей уже отчаянно хотелось поскорее добраться до дома и упасть в ванную, из которой можно будет бесконечно долго перебираться в кровать. А потом уснуть.Поднявшись на этаж, Бренда подошла к своей двери и, раскрыв сумочку, принялась разыскивать запропастившиеся куда-то ключи.— Здравствуй, красавица! — прокатилось по лестнице оглушительное рычание.Бренда вздрогнула и подняла глаза. Через пролет на лестнице, ведущей наверх, стоял двухметровый лысый человек, затянутый в черную кожу странного однорукавного костюма. На лице его змеилась зловещая улыбка. В руках человек держал большой пакет с хрустящим картофелем. Отправив порцию снеди в рот, он скомкал пакет в кулаке, отбросил его в угол и начал спускаться вниз, лениво перемалывая челюстями пищу.Сердце Бренды провалилось в пятки. Волна страха холодной мокрой простыней окутала тело, заставляя мелко дрожать и сковывая движения.Непослушными пальцами она все-таки разыскала ключ, затолкала его в замочную скважину и сделала оборот. Замок щелкнул, но дверь не открывалась. Нужно было сделать еще один оборот. Крюгер продолжал спускаться по лестнице, с каждым мгновением на фут сокращая расстояние между ними. Бренда взвизгнула и чуть не вывернула пальцы, проворачивая ключ в замке. С грохотом, рассыпая содержимое сумочки, она ввалилась в распахнувшуюся дверь.Хохот приближающегося Крюгера сотрясал лестничную клетку. Бренда упала на дверь, захлопывая ее. Дрожащие руки сами, летая со страшной быстротой, лихорадочно принялись закрывать замки и щеколды, навешивать на петлю цепочку. С трудом переводя дух, она отошла в глубину темного коридора и там замерла, прислушиваясь.Через секунду сильный удар снаружи заставил металл дверной рамы истошно завизжать. Испуганная Бренда сорвалась с места и пролетела по коридорчику, ведущему на кухню. Второй удар вырвал из деревянной обшивки доски, разнося их в щепки. Крюгер плечом вышиб тонкий дубовый щит в деревянной раме и, просунув в образовавшееся отверстие руку, добрался до замков и быстро сорвал их с двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58