— К сожалению, не так много. У нее были какие-то неприятности во время беременности. Точнее я ничего сказать не могу. Знаю только, что к нам она поступила в очень плохом состоянии. Ее привезли и сразу же отправили в операционную. У нас записаны только те сведения, которые удалось у нее получить перед родами на операционном столе.— А в чем дело?— Дело в том, что она умерла при родах.— Его мать? — удивилась Бренда.— Да.— А другие родственники?— О них ничего не известно.— А вообще, как его считали — законным ребенком или нет?— Нет, — Килтон покачал головой. — Скорее всего, он был незаконнорожденным. За ними никто не приехал, и их пришлось хоронить за счет клиники.— Но почему «их»?— Как почему? Потому, что ребенок умер через полторы минуты после смерти матери. Честно говоря, я не очень понимаю, почему вас так сильно интересует это дело. Оно, право, не стоит того. Все было чисто. Это я могу вам сказать как врач. А если… Если бы, скажем, там было что-то не так, то за давностью лет… Вы меня понимаете?— О, конечно, мне просто нужны были именно эти сведения. Спасибо большое, доктор Килтон. До свидания.В пятом часу утра людей в управлении почти не было. Уставшие парни возвращались с ночного дежурства, лениво расхаживая по коридорам в ожидании пересменки.Бренда влетела, как реактивный снаряд. Процокав на высоких каблуках по залу, где стояло множество столов, она вошла в небольшую комнату. За дисплеем, погруженный в табачный дым, сидел курчавый темноволосый мужчина и, покусывая колпачок авторучки, смотрел в экран ничего не понимающим взглядом.Услышав, как открылась дверь, он повернулся на вращающемся кресле и, увидев Бренду, улыбнулся и сонно проговорил:— Привет, дорогая.— Привет, — девушка присела рядом.— Я всю ночь провозился с компьютером.— Это я вижу. Тебе нужно выспаться, — Бренда улыбнулась.— Я так и сделаю, как только… Ну ладно. Везде, везде, за многие годы, с конца XVIII века, — один и тот же почерк… Люди умирали и появлялись через строго определенные отрезки времени…— Тебя потянуло пофилософствовать?— Нет. Просто люди появлялись через определенные отрезки времени, — повторил он, — примерно каждые пятьдесят лет.Он пробежал пальцами по клавиатуре. На дисплее высветились фамилии:Адриан МонтегюТэгьюс ДжерибатАльфред НиколсонРупперт ШеллингтонРассел НэшА внизу было написано: «Сравнительный анализ почерка».— Смотри, Бренда.Он тронул пальцем еще одну клавишу, и из списка имен и фамилий стали отделяться буквы, падая вниз, под строчки, в специально отведенный для них прямоугольник и собираясь в слова: Рассел Нэш. Набранное компьютер наложил на последнюю строчку столбца. Буквы в точности совпадали при наложении. У Бренды перехватило дух. Она удивленными глазами посмотрела на сидящего и тихо спросила:— Что все это значит? Можно сделать какие-нибудь выводы?— Можно, но я стараюсь их не делать. Подумай сама. Эти подписи взяты из архива. А возраст документов доходит до 260 лет…— То есть?— То есть этот тип ошивается в жизни с XVIII века. Он хитрый, гад. Он все четко рассчитал. Почти легализовался. Он выбирает матерей, которые умирают при родах вместе с детьми, и через некоторое время использует их имена. Только я тебе этого не говорил.— Подожди, подожди, — Бренда нервно теребила челку, — подожди… Это невозможно. Ты, наверное, действительно не выспался.— Хуже. Это так и есть.— Я не могу поверить в это.— Я тоже. Более того, я в это не верю, но ты сама видела, а факты — нехорошая вещь.— Подожди, но физические возможности человеческого организма не…— Это не ко мне. Это к медицинским экспертам. Я в это не верю.— Извини. Спасибо, — Бренда поднялась и, поправив сумочку, пошла к двери.На половине пути она остановилась и, немного придя в себя, сказала:— Нет. Это действительно бред. Наверное, чья-то ловкая мистификация. Только вот для чего? Ладно, разберемся.— От таких мистификаций, знаешь ли…— Ну ладно, не обижайся. И знаешь что еще, — небрежно сказала она, — сотри этот материал. Неудобно такой идиотизм оставлять в памяти.— Тебе распечатки прислать?— Как хочешь, — рассеянно проговорила она. — Я бегу. Пока. Хотя — пришли, шутки ради…Глаза Бренды бешено сверкали, меча молнии. Она нависала над столом Рейчел и кричала, сама не замечая что делает, на вжавшуюся в кресло секретаршу:— Черт бы вас побрал!— Я никак не могу взять в толк, мисс Уайт, что вам нужно.— Я объясняю вам в который уже раз, что мистер Нэш умер. Понимаете, миссис Элетайн, он мертв! Мертв с момента рождения. И поэтому я хочу у вас…Рассел вошел, громко хлопнув дверью. Бренда резко обернулась и мигом замолчала. Он холодно посмотрел на нее и произнес бесстрастным голосом:— Что ты здесь делаешь, Бренда?Она на мгновение растерялась, но потом, собравшись с мыслями, выпалила:— Почему ты взял фамилию мертвого, Нэш? Он умер в городе Сиракузы в 1943 году.Рассел бросил настороженный вопросительный взгляд на Рейчел, но та лишь пожала плечами, давая понять, что не знает, откуда взяла эти сведения Бренда.— Ну хорошо, — сказал Рассел, — пойдем.Взяв Бренду под руку, он поднялся с ней на второй этаж дома и, распахнув узкие высокие двери, впустил в круглую комнату. Чтобы в нее попасть, надо было спуститься по узкому коридорчику ступенек. Посредине стоял диван, кольцом охватывающий центр комнаты, в который можно было войти, спустившись еще на три ступеньки.На уровне его спинки возвышался помост, взойдя на который можно было поближе рассмотреть стеллажи, встроенные в стены шкафов. Там находился целый музей. Сверкающие гранями в искусственном освещении хрустальные кубки и вазы, потертые и выцветшие знамена, пистолеты, винтовки, арбалеты, разнообразные доспехи и латы, старинные шляпы и плащи… Глаза у Бренды разбежались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58