Линда направилась к какому-то мужчине (я, не отставая, за ней). Мужчине на вид было между сорока и пятьюдесятью, я уже однажды видел его при выполнении редакционного задания. На нем был однобортный темно-коричневый костюм, удивительно гармонировавший с цветом стен. У него была маленькая узкая голова, и он курил дорогие сигареты марки «Ориент». Его звали Кальтенмайер, Вольфганг Кальтенмайер. Линда представила меня, Кальтенмайер повернулся ко мне и заказал для меня пиво.
– Господин Кальтенмайер пишет плутовской роман, – сказала мне Линда.
– Тебе обязательно надо сразу все выболтать, – сказал Кальтенмайер в шутливом тоне и поднял бокал.
Я тогда понятия не имел, что такое плутовской роман, но в тот момент это было совсем не важно. Второй раз за вечер я встретил человека, который пишет роман. Невольно возникло чувство причастности к чему-то очень значительному. Кальтенмайер опирался локтями на стойку и говорил хорошо поставленным голосом опытного в литературных делах человека. Он говорил, уставившись взглядом на бутылки и бокалы позади стойки, и ему нравилось, что по обеим сторонам от него были люди, которые его внимательно слушали. Я заметил, что для Линды Кальтенмайер был непререкаемым авторитетом, очень важной для нее персоной. Он говорил теперь о перипетиях сюжета, по которым развивался его роман. Я отметил про себя незнакомое слово и решил завтра утром обязательно посмотреть, что это такое. Через двадцать минут Кальтенмайер ушел в туалет. Линда сказала, что он ее коллега и работает в экономическом отделе. При этом она добавила, что я ни в коем случае не должен расспрашивать его об этой стороне его деятельности. Я спросил – почему? Но в этот момент Кальтенмайер вернулся. Он сделал затяжной глоток и сказал, что видит свое место где-то посредине между Жан-Полем и Арно Шмидтом, в тех традициях. Имя Жан-Поля я уж как-то слышал, а вот Арно Шмидта еще нет.
– Только так, как это продемонстрировал Арно Шмидт, – сказал Кальтенмайер, – и можно сегодня еще писать плутовской роман.
Линда кивнула и поближе придвинулась к Кальтенмайеру. И хотя он, по-видимому, был немного пьян, все его фразы оставались четкими и весьма выразительными. И Линда, и я, мы слушали его до полуночи. После этого я заказал такси и счастливый поехал домой. Пока я ехал, меня не покидало твердое убеждение, что я познакомился в этот вечер с двумя писателями, о которых скоро заговорит весь остальной мир, все те, кому не довелось соприкоснуться с ними, оказавшись в столь же благоприятных обстоятельствах.
Начальник отдела кадров торгово-коммерческой фирмы засунул меня на несколько недель в учетно-регистрационный отдел. Работа, которую мне предстояло там выполнять, была самой примитивной из всех, какие только были на фирме; не говоря уже о том, что с учетом особенностей моей ситуации самой подходящей для меня. Из-за ставшей в последнее время чрезмерно напряженной ночной жизни репортера трех газет я был очень благодарен фирме за спокойный дневной ритм работы в конторе. Каждый день поступали горы копий счетов, транспортных накладных, описей, телексов, бухгалтерских расчетов, платежных ведомостей, сведений о наличии товаров на складе, сообщений об убытках и материальном ущербе и различных запросов – все это следовало разложить в алфавитном порядке по соответствующим папкам или, наоборот, найти искомый документ. Я работал вдвоем с фрау Кифер, очень спокойной тридцатилетней женщиной. Наши столы стояли рядом, под прямым углом, и мы легко контактировали друг с другом. Вместо слова «телефон» фрау Кифер употребляла ставшее уже анахроничным в этом смысле слово «связь». Прокурист с кнопкой звонка на крышке стола не имел в этом отделе никаких прав. Фрау Кифер не злоупотребляла моим положением ученика и не использовала меня как мальчика на побегушках или своего слугу, напротив, она иногда спрашивала меня, не принести ли мне чего из столовой и не может ли она что-нибудь сделать для меня. Она часто приходила в темно-красном костюме и белой блузке, застегнутой по самое горло. Много раз на дню она оглядывала себя и каждый раз удивлялась, как сильно растолстела после беременности. При этом она производила радостно и нараспев различные возгласы, всегда оканчивавшиеся вздохами. Фрау Кифер разрешалось также (вероятно, потому что в этот отдел никогда не заходили клиенты) приводить с собой на работу ребенка. Обычно по вторникам и пятницам между стеллажами с папками карабкалось и ползало дитя двух с половиной лет и издавало забавные звуки. Фрау Кифер глядела при этом на меня с особым ожиданием, пытаясь понять, испытываю ли я такое же удовольствие, как и она, от усилий и кряхтения ее малыша. Фрау Кифер радовалась предстоящей коллективной вылазке за город и своему очередному отпуску, в который она собиралась отправиться вместе со всей своей семьей. Она была замужем за рабочим с химического завода, он частенько заходил за ней после работы. Завидев его, она тут же отдавала ему на руки ребенка, не умолкавшего ни на минуту и беспрестанно лопотавшего что-то свое, и глядела при этом на меня, тая от блаженства, что я вижу, как она передает ребенка отцу. Уже через несколько дней я заверил ее, что печатаю на машинке отчеты о деятельности профшколы фирмы. На самом деле под прикрытием работы в учетно-регистрационном отделе я писал часть своих статей. Фрау Кифер хотя и была для меня начальницей, но не имела привычки внезапно вставать со своего места и обходить меня со спины или, что еще хуже, специально нагибаться, чтобы посмотреть, что я там делаю. Из-за одного случая мой авторитет в ее глазах значительно возрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47