– Глянец – это поэзия маркетинга. Мы тут продаем мечты.
Торговали мы по такой схеме. Рекламодателям продавались мечты об идеальных читателях, которые придут и скупят все содержимое бутиков. А читателям, процентов 70 которых были в состоянии купить только крем за 50 долларов, мы продавали мечты об идеальной жизни. В которой будет и сумка Gucci, и платье Chanel, и чемодан Louis Vuitton, и настоящее большое счастье с восхождением к горам Куршевеля. Это было как кино. Каждый месяц мы показывали новую серию, и люди примеряли на себя: вот что могло бы с ними быть, если бы они оказались здесь, с нами, со звездами и олигархами по эту сторону экрана.
Не знаю, каким пещерным оптимизмом обладала наша целевая аудитория, но лично у меня Иркины письма и некоторые статьи вызывали приступ депрессии. Я чувствовала, как во мне развивается вирус неполноценности. Хотя, возможно, я еще не залатала пробоины после катастрофы с Канторовичем. Черт, опять я об этом подумала!
Надо сосредоточиться на письме.
Тренды, заявленные на подиумах Парижа, Милана и Лондона… Он тогда говорил, что в октябре собирается в Лондон, может быть, поэтому он не звонит? Черт, это мы уже проехали! На моем столе лежал сентябрьский номер с вырванной стр. 230. Но все, что там было написано, я помнила почти дословно.
Непонятно, почему я должна вымучивать это дурацкое письмо? Моя должность здесь называется – редактор отдела People. То есть люди. В первую же неделю в редакции я накатала список из двухсот фамилий. Мне сказали – только первые лица. Я так и сделала: вот вам политики, бизнесмены, депутаты, мэр Лужков, журналисты, телепродюсеры, режиссеры, артисты, модельеры. Почти всех, кроме артистов и представителей теле-киноиндустрии вычеркнули сразу. Модельеров тоже – они проходили по ведомству Островской и ее отдела моды.
Ира, Аня и я сели обсуждать список.
1. Никита Михалков. Все бы хорошо, но аудитория у нас – 25 лет. Хотя Никита, конечно, это фигура. На съемку его трудно уломать, а без фотосессии ничего не получится, – сказала Аня. Я поставила минус Никите Сергеичу.
2. Олег Меньшиков. Нереально. Интервью не даст. Дает только «Вогу», – прошипела Ирка. – И снять тоже нереально.
3. Федор Бондарчук.
– Федя, конечно, да. Но сейчас он везде. Давайте подождем повода. Когда он снимет новое кино, – сказала Аня.
– Но тогда его будет еще больше! – попыталась возразить я.
– Не обсуждается! Давайте дальше, Алена, – спорить с Аней бесполезно.
4. Светлана Бондарчук.
– Для большого интервью не годится. Это для отдела моды. Хотя в формате, наш персонаж, – согласилась Аня.
Я опять поставила минус.
5. Константин Эрнст.
– Исключено! – отрезала Аня. Я удивилась.
– Ты не понимаешь! За последние лет пять он только в «Воге» снимался, – сказала Ира.
Опять этот «Вог», который скоро станет и моим кошмаром.
6. Тина Канделаки.
– Она хочет только на обложку. А мы не будем ее ставить, – Аня зачеркнула Тину.
7. Рената Литвинова.
– По всем журналам прошла после фильма «Мне не больно». Подождем, – сказала Ира.
8. Чулпан Хаматова.
– Какая она манерная стала, неинтересная. Время ушло, – сказала Аня. Я вычеркнула Чулпан.
9. Филипп Янковский.
– Ну поставь под вопросом, – сказала Ира.
Я не стала спрашивать, почему.
Через полчаса из моего списка вылетели Катя Мцитуридзе (тоже захочет на обложку), Юля Бордовских (надоела), Ольга Слуцкер (пусть сначала отдел рекламы договорится про бартер с World Class’ом – у Ирки была карта клуба, а у Ани почему-то не было, но ей тоже хотелось), Нино Катамадзе (слишком интеллектуально), Дарья Донцова (слишком примитивно), Татьяна Устинова (не гламурная внешность, фото получится плохо), Ксения Собчак (слишком пошло), группа «Токио» (слишком неформатно), Дмитрий Дюжев (только что был в журнале Elle), Владимир Соловьев (по неясным причинам).
В итоге на листочке осталась небольшая компания people, промаркированная значками, обозначающими приоритетность персонажей для журнала. Константин Крюков +, Алексей Чадов+, Анастасия Заворотнюк+, Олеся Судзиловская?, Егор Кончаловский++, Сергей Минаев+, Екатерина Стриженова?, Иван Ургант++!, Ингеборга Дапкунайте?, Екатерина Гусева+.
Аня, боровшаяся за молодую аудиторию, вписала сюда еще Тимати (Ирка была против, но это ничего не значило) и Диму Билана.
Я не видела логики в этом списке. И не понимала, почему Дапкунайте под вопросом, а Гусева с плюсом. И сказала об этом Ирке.
– Да не переживай! Все равно все изменится. Кстати, список свой не выбрасывай. Через месяц Аня переставит плюс на минус. Тебе все эти люди пригодятся.
Я никак не могла сосредоточиться на работе. В комнате висел тяжелый аромат.
Отдел красоты во главе с Леной Красновой выставил все свои склянки с духами, давит на пульверизаторы и разбирает флаконы для съемок.
– Так, синие – для бизнес-леди, красный – для образа Мерилин, золотые – для гламурной девушки, – командовала Краснова.
– А Avon ставить будем? – спрашивала ее ассистентка Аллочка Серова.
– Придется поставить. Они дают рекламу в номере.
В другом конце комнаты Островская и ее стилисты Маша и Кирюша тонули с головой в груде пакетов, сумок, коробок, сваленных в одну большую кучу. Вообще здесь было невероятное количество барахла, которое вылезало из всех щелей. Я чувствовала, как погружаюсь в мир логотипов и брендов, и размышляла, как наши девушки умудряются вписать в свои зарплаты ценники бутиков – ведь здесь не банк и не инвестиционная компания, но мои коллеги каждый день демонстрировали что-нибудь аналогичное картинкам из журнала Gloss.
После газеты, где тряпки занимали нижние строчки в рейтинге жизненных ценностей, мне сложно соответствовать местному дресс-коду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31