Самокритично – но фотографически точно. Как?… А, лошак… Лошок? Все равно копытное. Заводим в память номера. Далее… Вот инструкции. Проверять не буду, но чтобы в день-два все изучили, чтобы от зубов отскакивало. Понятно?
Филарет набрал такой строгости в голосе, что восхищенный Вил только диву давался: вот кто рожден на ступеньках служебной лестницы – быть начальником всех возможных рангов и полномочий! Все те мужские уловки, мостики, со смешками и перешептываниями, которые он навел, чтобы эмоциональная связь его со Светой стала теснее, «тет-а-тетнее», чем у коллеги – оказались бесполезными: командирские рык и металл в голосе, да еще исполненные мощным уверенным басом, да еще перемежаемые приступами снисходительной доброты, оказали на девушку куда более сильное очарование, та уже и дышать боялась и только глаза ее лучились ужасом и обожанием.
– Света…
– Да! Да, я буду стараться, я все выучу!
– Хорошо, верю. Ты завари еще по чашечке, и нам пора ехать. Хорошо варишь. Сегодня поедем на острова, к стадиону. Подумаем, поищем, поспрашиваем, если будет нужно. Стой! Ты говорила про подругу Татьяну…
– Да, я с ней вчера поболтала. Ой, она же должна была зайти!
– Я встретил ее внизу у парадной, а она вроде бы испугалась и ушла. А может и не испугалась, а вспомнила о неотложных делах. Но это не важно. Она богатый человек?
– Я бы не сказала. Скорее, Татка совсем небогатая. А что?
– Не могла бы она посидеть у тебя дома, вызвать ремонтников, дабы они привели в порядок рамы, чтобы четко все было: покрасить, вставить стекла, убрать щели и тэ дэ и тэ пэ? Платит фирма. А Тате тоже… пятьсот рублей за хлопоты. Хватит ей пятьсот за день?
– Еще бы! Сейчас позвоню, если она согласится…
– Мы с Вилом – дознатчики из страховой конторы, где ты застраховала свою квартиру… Я говорю: застраховала свою квартиру!
– О… Да, я поняла, уже звоню… Таточка, это снова я…
– А чайник я поставлю, чтобы не терять время дорогое. И заварить могу.
– Угу, давай, Виля, правильно. Я же пока тоже позвоню, попытаюсь выяснить, не было ли на стадионе массовых мероприятий в эти дни. Не то следы затопчут, понимаешь…
– Филя! Она согласна, скоро придет, только ребенка в школу отправит. Им сегодня позже, потому что…
– Отлично. Забыл спросить: ты ей доверяешь – ключи, там, вещи, да и дом все-таки?
– Да, конечно! Как самой себе. Когда мы… ездили на Кипр в прошлом году, она приходила цветы поливать, пятое-десятое, проверить все ли в порядке. Она однажды открывает входную дверь, а у нее заело ключ. У Таты. И вдруг моя змеюка-соседушка по лестничной площадке, а она вообще любит в глазок подглядывать, высовывается, такая, и…
Филя знаком велел ей замолчать – на том конце провода откликнулись и он сладко зарокотал, пытаясь выяснить у неведомой собеседницы координаты или хотя бы контакты тех, кто может прояснить ситуацию по данному вопросу.
– Юбилей хренов! Каждый год вокруг сплошной юбилей. Там трехсотлетие, понимаешь, только его отгуляли, глядишь – опять круглая дата… Все при деле, никто ничего не знает!
– Не выяснил? Может, это секрет, против террористов?
– Да ну… Вроде бы ничего такого не было ни вчера, ни позавчера. И то хлеб. Иди, Света, открой, это наверное, твоя подруга Таня пришла. И помни – мы с Вилом страховщики!
– Чур, ты страховщик, а я врач при страховой фирме. Мне всегда нравилось врачом по улицам ходить!
– Ну, лопнет мое терпение…
Глава 7
Глупо смеяться над теми, кто слабее. И над теми, кто сильнее. Но совсем уж неумно считать эти глупости равноценными. Что до меня, то обычно я как раз и пытаюсь выяснить баланс сил заранее, чтобы смеялось веселее и безопаснее. Однако в то утро, признаться, я был не весел, а «слегка» оглушен впечатлениями, когда выяснилось, что разор, учиненный Светкиной квартире, никак не поддается знакомой мне идентификации. Ни лихие люди, ни лихие нелюди не ломились к ней ночью, не били ей стекол, не выворачивали ранним утром дверных и оконных рам! А разгром налицо. Более того, я не удержался и пошел на сделку с самим собой: «распечатал» в себе дополнительные, против обычных для моего нынешнего имиджа, возможности: узко направленным лучиком осветил я «поле битвы», ни на какие другие тайны и феномены не отвлекаясь, только понять – и даже не «что это было?», а «было ли?» Никак нет! Никаких следов магии, либо людских деяний, ни умышленных, ни сомнамбулических! Вот так.
Сам я, что ли, все это сделал и заставил себя забыть??? Так сказать, игра с самим собой, чтобы добавить перцу в бессмертное мое бытие? Ночью делаю – утром забываю и потом заполняю без остатка свой день погоней за тенью от собственного хвоста, которого у меня не имеется. Чтобы следующей ночью опять перекинуться в сомнамбулического проказника… Не-е-ет, только не это, я уверен, что не пошел бы на такое и не пойду, пока нахожу в себе любопытство идентифицировать себя мыслящей особью. Одно дело чудить по мирам и дурачиться, и совсем другое – ставить под сомнение целостность своего Я ради дурацких этих игр с памятью, пространством и человечеством. Это подкоп под самого себя с закладкой мины, которая взорвет обязательно безвозвратно это самое Я, и никто об этом не узнает, даже чтобы посмеяться над совершенной глупостью! Нет и нет. Но что тогда – да? Откуда разрушения? Ревнивец-муж, заподозрив неладное, стал вдруг мстителем-колдуном, прямо из рейса рогами небо замесил и шторм наслал? И опять нет же, если даже и был шторм в пределах одной, отдельно взятой квартиры, то и он отнюдь не был вызван причинами магического свойства, то есть – не мог быть наслан… Я проверил тем самым «лучиком», повторяю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116