Но от нас с Велимиром тебе ни единого повода плакать не будет. Правильно я говорю, Вил?
– Да.
– Ни единого повода. Золотых гор не обещаем…
– Но насыплем.
– Но, повторяю, никому не позволим тебя обижать. И сами не будем. Денег же все вместе заработаем как следует, мало не покажется. Сменишь себе не только рамы, но и квартиру. И воздыхателей пару дивизий заведешь себе взамен убывших, либо в дополнение к имеющимся.
– Филарет Ионович, обрати внимание: она даже когда хнычет – все равно красавица, ведь вот что поразительно. Как Марина Мнишек.
– Как кто?… – Света вдруг отвлеклась на слова Велимира, и успех следовало закрепить.
– Это была такая польская панночка, Светик, Марина Мнишек, ослепительная красавица, жила во времена Бориса Годунова и одно время держалась рукою за корону царей московских. Хотела быть царицей и едва ею не стала. – Филарет недовольно подвигал бровями, но все же решил поддержать утешения:
– Федотович. Красива и ты, этого не отнять. Очень красива, но временно несчастна. За деньги и украденные шмотки, повторяю, не переживай и не горюй: материальный ущерб возместим из средств фирмы. Я обещаю. Теперь… О, какая ты молодец, Света. Это называется: красно солнышко вышло из-за туч.
И действительно: слезы все еще блестели среди ресниц в слегка припухших веках, но девушка уже робко улыбалась обоим.
– Вы правда меня не бросите?
– Ни за что! Только в трудную минуту, или если выгодно будет!
– Вот видишь! Не зря я предполагал, что ты придурок. Не бросим, Света, ни в трудную, ни в легкую. А теперь пора вернуться к делу. Или, как говорят иноземные человецы – к бизнесу. Но сначала…
– Бал? – Велимир в притворном восторге всплеснул худыми руками, развел их в стороны.
– Нет. Сначала смотр. Света, ты почему без трубки? Ты же секретарша, у тебя должен быть мобильный?
– Не знаю… У меня был, а я потеряла. А вторую трубу у меня украли. Я и подумала, что видно не судьба, к тому же мне и на работе выше крыши звонков хватает. И дома телефон есть. Куда мне больше? А еще раньше у меня пейджер был.
– А ты, Вил?
– А на фига? Сейчас у всех трубки есть, а у меня нет. Нынче в моде быть старомодным! Дифчонки любят меня беззаветно и стадно именно за…
– Понятно. Я, как и обещал, вчера решил за вас всех и купил на командировочные деньги три одинаковые «трубы», самые простенькие, но зарядил их казенными же деньгами «анлимитед» и с международным роумингом, то есть без ограничения тарифным временем: говори сколько хочешь. У меня уже был, а вам – такие же точно. Месяца нам должно хватить – услуга дорогая. Но удобная. Номера прямые городские, то есть – семизначные. Мой номер вы уже знаете со вчерашнего вечера и должны помнить наизусть. Впрочем, Света уже продемонстрировала это сегодня утром и с самой лучшей стороны: никакое волнение, никакой страх не помешали ей вспомнить и позвонить мне! Вот твой номер на твоей трубке, Света, она сиреневая, а вот этот черный – твой, Велимир Андреевич.
– А почему это сразу мне – и черный? Черная метка, типа? Черной овце? Ты расист!
– Именно. У меня, впрочем, точно такого же окраса. Дисплеи, правда, цветные, но все трубки простые, без наворотов, безо всяких этих плееров-шмееров.
– Это ты намекаешь, что я цветной, да, мулат? Покажи?
– На. Доволен?
– Вроде бы черный. Антиквариат, теперь таких даже в Китае не производят. Надо еще проверить подлинность краски на твоем…
– Хорошо, будет время – проверим. Я могу продолжать?
– Да, да, просим, маэстро! Ария Мефистофеля: «Люди гибнут за металл!» Только – чурики – басом!
– Вилечка, вот зачем ты такой… ехидный? Филя, не сердись на него, мы тебя слушаем, не обращай внимания, пожалуйста, мы все сделаем, как ты скажешь, ты командуй, а мы все сделаем.
– Надеюсь. Трубки взяли в руки…
– И закурили.
– И рассмотрели. Все умеют пользоваться? Отложим шутки.
– Да.
– Вроде бы да… Я даже SMS-ки посылала и принимала! Вот. Это почти тоже самое, как на пейджере, только там продиктовал вслух – и все. А здесь надо самому каждое слово напечатать латин…
Света недаром прослужила секретаршей: Фил чуть приподнял ладонь, и она, почувствовав ошибку, споткнулась на полуслове, глаза ее опять наполнились слезами, Филу срочно пришлось улыбнуться, чтобы девушка успокоилась. Улыбку он выбрал самую добродушную, и она помогла как нельзя лучше, у Светы даже носик не успел покраснеть.
– Это ты хорошо объяснила разницу. Продолжаю. Что мы все – вы все, телефонные пользователи, – должны уметь? Эсэмэски отправлять и принимать, уметь записывать номера в память, уметь звонить по городу и в любой конец мира, следить за тем, чтобы аккумуляторы были всегда заряжены. Зачем звонить по межгороду? Откуда я знаю, просто уметь, если понадобится. Все все умеют?
– Да.
– Да.
– Вопросы по трубкам есть? – Велимир и Света покачали головами, они украдкой переглядывались, как школьники на уроке строгого учителя, и им хотелось смеяться. – Угу. Вопросов у нас нет. Ни у кого нет вопросов. Прекрасно. Очень и очень хорошо. Тогда у меня будет вопрос… К Свете. Света, дай-ка мне твою трубочку… Скажи, родное сердце, какой номер у твоего телефона? – Света ойкнула, протянула руку к своей трубке, так опрометчиво отданной, но Филарет не отдал, и в глазах его тихо разгорались две Немезиды… Он понимал, когда служебный гнев идет на пользу делу.
– Велимир, помоги Светлане Сергеевне.
– Трубку, что ли, отнять?
– Да хотя бы: если голова пуста – трудись руками. Какой у нее номер?
– Виноваты, гражданин начальник. Чистосердечно каемся. Сейчас я заведу в память ваши телефоны и дам свой. Все верно, а я лошок.
– Кто? Ишак?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116