ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Сердце у меня не на месте, вот какая штука, тяжести на нем лежат, из разряда тех, что не сбросишь, не затопчешь… Мог бы – но это себя топтать, куски от себя отрывать…
Здоровенное зеркало, гораздо больше, чем нужно мне, да уж как слепил – пусть так и будет… Тридцать семь квадратов в высоту я уложил, да восемнадцать в ширину, каждый квадрат – магическое зеркало с идеальной поверхностью – сто тысяч лет шлифовать… Все они сложены в единое зеркало со столь же безупречной поверхностью. Зачем я его сотворил – уже и не вспомню. То ли тщеславие тешил, то ли игру начал, да забросил? Но факт остается фактом: зеркало это я не люблю и заглядываю изредка, только чтобы полюбоваться на дракончиков, или как сегодня…
– Бруталин.
– Да, сагиб.
– Собери их – и в мешок. Аккуратно, не повреди никого.
– Слушаюсь, сагиб. – Бруталин мой – спец в порученном вопросе: глазом моргнуть – как добыл он мешок немалых размеров, прыгнул к зеркалу – хвать, хвать, хвать – и в мешок дракончиков! Те, естественно, пищат, крылятами машут, кусаться пробуют, да с маршрута им не сойти, вот Бруталин и пользуется этим обстоятельством: стоит, словно у конвейерной ленты и дракончиков ловит… Однажды, на добрый желудок, я затащил к себе – правда это в другом месте было – одного художника-графика, позволил ему сделать картину с натуры: маленькие дракончики водят бесконечные хороводы сквозь зеркало, превращаясь постепенно из двумерных в трехмерные и обратно… Неплохо срисовал, бродяга, только параметры изменил, в угоду человеческим стандартам: зеркало чуть расширил и занизил вполовину… Я ему потом много чего показывал, пока он не состарился и не исчез естественным путем
– Исполнено, господин.
– Хорошо. Короче, ты с мешком вон отсюда и чтобы никто меня не беспокоил. Как только я закончу свои дела – сразу выйду, сам. И тут уже – утро ли, вечер, лето ли, весна – чтобы все было готово от фруктов и ванны, до подтирательного батиста и программы телепередач, если вдруг!… Понял?
– Да, сагиб, ни мгновения не промедлим.
– Прочь. Стой.
– Да, сагиб.
– Отдашь их Баролону под присмотр, дракончиков.
– Да, сагиб…
И вот я остался один… Я подхожу к зеркалу, не глядя падаю в кресло, заранее приготовленное Бруталином, и так замираю на несколько секунд… Потом открываю глаза, выбираюсь из уютных оков, сажусь прямо и заглядываю в зеркало. Вот уже и двое нас: я и мой единственный оппонент, если не считать безгласной и безмозглой Вселенной.
– Здорово! – Приветствую я его, а он меня, наши голоса сливаются в один…
– Ты мне не нравишься, – сообщает мне он, однако и я успел произнести это слово в слово, ни тысячной долей мгновения позже… Я смотрю ему прямо в глаза и он не отводит взора… Эх, покатилось дело! Я хочу заставить его подчиниться, не уравновешивать меня и не противодействовать нигде, ни в зазеркалье, ни в сновидениях, ни в помыслах… Он должен склониться предо Мною и так должно быть.
– Опусти глаза. – Это я ему говорю, и он, судя по губам, что-то возражает.
– Опусти взгляд, смирись. – Между прочим, смотреть в его глаза непросто: взгляд его глубок и свиреп. И холоден, и красен, и бесконечен, и по-своему привлекателен. Заглянув в эти глаза, мне было бы не просто оторваться, вздумай я сейчас это сделать. Но я вовсе и не собираюсь и вообще ему тяжелее приходится, нежели мне. Потому что я – это Я. А он – всего лишь мое отражение. Он Мое, но не Я его!!!
Тяжек взор мой для него, и память моя лишь утяжеляет его… Хваково семя готов был я выпалывать без устали и делал это… Но почему же никак не уберечь мне наследника… Что? Нет. О, нет, ты ошибаешься, красноглазый, он сам оступился и выбрал гибель свою… Что? Да, и этот тоже… Я даровал им свободу воли, дабы не рабами видели они сущее, но познавали его как подобает властителю… Неправда, я берег… Каждого из них берег я как себя самого… Опусти взгляд, презренный, опусти взгляд! Смешна мне гордыня твоя!…
О, он крепкий орешек, и мне радостно будет сломить его и попрать его дух и прах, низвергнуть в черви могильные… Я видел – он дрогнул, я заметил это…
– Боишься, дружок? Поздно меня бояться, ибо вот он я, в хладном гневе пребываю и не будет тебе пощады… И тому, кто подослал ко мне этого Ёси-Сэйси также не будет пощады, ибо замахнулся он на венец мой, не будучи наследником… Это твой, твой, твой подлый выкормыш, твой и сгинувшего Хвака, и однажды он столкнется с тем кто сильнее и быстрее его, а не с тем, кто глупее и доверчивее… НЕТ!!! Ну вот что ты врешь, а? Кому ты врешь, подлый? Хотя бы так рассудить: зачем мне все эти громы и молнии? А? Когда моего слова хватит, чтобы стать по-моему? Моего, а не твоего слова. Я не боюсь расстаться с оболочкой, я в любой момент готов впитать в себя всю тяжесть мира и впитаться в него огнем и водою… Ну и что? Разве числа могут потревожить Вечность? Нет в том разрыва. Но мне нравится принимать образ любой. А тебе нравится под меня косить! Клон, падаль, гниль! Опусти взгляд, я сказал! Ниц пади, тлен! Опусти взгляд!
…Они сами, воистину сами пошли своим путем и каждый раз я узнавал, кто их подбил на измену мне… И карал… И буду карать, но на сей раз прозрел я и понял тайное тайных: это ты враг. Мне и наследству моему! Это Я не подвластен смерти, не ты. Но даже если и ты не по зубам ей – это не спасет тебя от позорного небытия, ибо надоел ты мне, надоел…
Как там Бруталин? Сидит ли в колбе, с цветком в руках, надзирая за шестиглазым караулом, состоящим из джиннов моих, или рассыпался на атомы и поля, ожидающие возвращения моего? Опусти взгляд предо Мною, раб зеркала Моего!!!
Я вернусь, Бруталин, скоро вернусь… Бельведор настроит мне полуденное Вековековье за окном, Бергамот же напротив, развернет мне панораму коралловых рифов где-нибудь в пределах Туамоту, или Пасхи, на его выбор, Боливар… Боливара я заставлю искать мне текст одной полузабытой пьесы-водевиля…
Баромой… А Брюша?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Здоровенное зеркало, гораздо больше, чем нужно мне, да уж как слепил – пусть так и будет… Тридцать семь квадратов в высоту я уложил, да восемнадцать в ширину, каждый квадрат – магическое зеркало с идеальной поверхностью – сто тысяч лет шлифовать… Все они сложены в единое зеркало со столь же безупречной поверхностью. Зачем я его сотворил – уже и не вспомню. То ли тщеславие тешил, то ли игру начал, да забросил? Но факт остается фактом: зеркало это я не люблю и заглядываю изредка, только чтобы полюбоваться на дракончиков, или как сегодня…
– Бруталин.
– Да, сагиб.
– Собери их – и в мешок. Аккуратно, не повреди никого.
– Слушаюсь, сагиб. – Бруталин мой – спец в порученном вопросе: глазом моргнуть – как добыл он мешок немалых размеров, прыгнул к зеркалу – хвать, хвать, хвать – и в мешок дракончиков! Те, естественно, пищат, крылятами машут, кусаться пробуют, да с маршрута им не сойти, вот Бруталин и пользуется этим обстоятельством: стоит, словно у конвейерной ленты и дракончиков ловит… Однажды, на добрый желудок, я затащил к себе – правда это в другом месте было – одного художника-графика, позволил ему сделать картину с натуры: маленькие дракончики водят бесконечные хороводы сквозь зеркало, превращаясь постепенно из двумерных в трехмерные и обратно… Неплохо срисовал, бродяга, только параметры изменил, в угоду человеческим стандартам: зеркало чуть расширил и занизил вполовину… Я ему потом много чего показывал, пока он не состарился и не исчез естественным путем
– Исполнено, господин.
– Хорошо. Короче, ты с мешком вон отсюда и чтобы никто меня не беспокоил. Как только я закончу свои дела – сразу выйду, сам. И тут уже – утро ли, вечер, лето ли, весна – чтобы все было готово от фруктов и ванны, до подтирательного батиста и программы телепередач, если вдруг!… Понял?
– Да, сагиб, ни мгновения не промедлим.
– Прочь. Стой.
– Да, сагиб.
– Отдашь их Баролону под присмотр, дракончиков.
– Да, сагиб…
И вот я остался один… Я подхожу к зеркалу, не глядя падаю в кресло, заранее приготовленное Бруталином, и так замираю на несколько секунд… Потом открываю глаза, выбираюсь из уютных оков, сажусь прямо и заглядываю в зеркало. Вот уже и двое нас: я и мой единственный оппонент, если не считать безгласной и безмозглой Вселенной.
– Здорово! – Приветствую я его, а он меня, наши голоса сливаются в один…
– Ты мне не нравишься, – сообщает мне он, однако и я успел произнести это слово в слово, ни тысячной долей мгновения позже… Я смотрю ему прямо в глаза и он не отводит взора… Эх, покатилось дело! Я хочу заставить его подчиниться, не уравновешивать меня и не противодействовать нигде, ни в зазеркалье, ни в сновидениях, ни в помыслах… Он должен склониться предо Мною и так должно быть.
– Опусти глаза. – Это я ему говорю, и он, судя по губам, что-то возражает.
– Опусти взгляд, смирись. – Между прочим, смотреть в его глаза непросто: взгляд его глубок и свиреп. И холоден, и красен, и бесконечен, и по-своему привлекателен. Заглянув в эти глаза, мне было бы не просто оторваться, вздумай я сейчас это сделать. Но я вовсе и не собираюсь и вообще ему тяжелее приходится, нежели мне. Потому что я – это Я. А он – всего лишь мое отражение. Он Мое, но не Я его!!!
Тяжек взор мой для него, и память моя лишь утяжеляет его… Хваково семя готов был я выпалывать без устали и делал это… Но почему же никак не уберечь мне наследника… Что? Нет. О, нет, ты ошибаешься, красноглазый, он сам оступился и выбрал гибель свою… Что? Да, и этот тоже… Я даровал им свободу воли, дабы не рабами видели они сущее, но познавали его как подобает властителю… Неправда, я берег… Каждого из них берег я как себя самого… Опусти взгляд, презренный, опусти взгляд! Смешна мне гордыня твоя!…
О, он крепкий орешек, и мне радостно будет сломить его и попрать его дух и прах, низвергнуть в черви могильные… Я видел – он дрогнул, я заметил это…
– Боишься, дружок? Поздно меня бояться, ибо вот он я, в хладном гневе пребываю и не будет тебе пощады… И тому, кто подослал ко мне этого Ёси-Сэйси также не будет пощады, ибо замахнулся он на венец мой, не будучи наследником… Это твой, твой, твой подлый выкормыш, твой и сгинувшего Хвака, и однажды он столкнется с тем кто сильнее и быстрее его, а не с тем, кто глупее и доверчивее… НЕТ!!! Ну вот что ты врешь, а? Кому ты врешь, подлый? Хотя бы так рассудить: зачем мне все эти громы и молнии? А? Когда моего слова хватит, чтобы стать по-моему? Моего, а не твоего слова. Я не боюсь расстаться с оболочкой, я в любой момент готов впитать в себя всю тяжесть мира и впитаться в него огнем и водою… Ну и что? Разве числа могут потревожить Вечность? Нет в том разрыва. Но мне нравится принимать образ любой. А тебе нравится под меня косить! Клон, падаль, гниль! Опусти взгляд, я сказал! Ниц пади, тлен! Опусти взгляд!
…Они сами, воистину сами пошли своим путем и каждый раз я узнавал, кто их подбил на измену мне… И карал… И буду карать, но на сей раз прозрел я и понял тайное тайных: это ты враг. Мне и наследству моему! Это Я не подвластен смерти, не ты. Но даже если и ты не по зубам ей – это не спасет тебя от позорного небытия, ибо надоел ты мне, надоел…
Как там Бруталин? Сидит ли в колбе, с цветком в руках, надзирая за шестиглазым караулом, состоящим из джиннов моих, или рассыпался на атомы и поля, ожидающие возвращения моего? Опусти взгляд предо Мною, раб зеркала Моего!!!
Я вернусь, Бруталин, скоро вернусь… Бельведор настроит мне полуденное Вековековье за окном, Бергамот же напротив, развернет мне панораму коралловых рифов где-нибудь в пределах Туамоту, или Пасхи, на его выбор, Боливар… Боливара я заставлю искать мне текст одной полузабытой пьесы-водевиля…
Баромой… А Брюша?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116