Танцы прекратились только тогда, когда музыканты перестали играть – им надо было перевести дух и промочить глотки. У Яны подгибались колени от слабости, она тяжело дышала, и ей пришлось буквально повиснуть на руке Шона, чтобы не упасть. Она дрожала от возбуждения, ощущая близость его крепкого, мускулистого тела. От прикосновения его сильных, теплых рук по телу Яны волнами расходилось невыносимо приятное, щемящее ощущение. Она сознавала, что должна бы высвободиться из этих волнующих объятий, но ей ужасно не хотелось этого делать – наоборот, ей хотелось, чтобы эти чудесные мгновения длились всю оставшуюся жизнь.
У нее по лицу градом катился пот, и Яна испугалась, как бы такая чрезмерная потливость не оттолкнула ее партнера по танцу. Но, как оказалось, боялась она напрасно – Шон наклонился к ее уху и засмеялся, прижавшись к ее щеке такой же мокрой щекой.
– Вы, инопланетники, так бешено танцуете, что можете любого загонять до смерти! – сказал Шон.
– Мы?! – воскликнула Яна, веселясь и возмущаясь, и отстранилась от Шона, чтобы убедиться, что он ее не разыгрывает.
Сияющие серебристые глаза искрились озорством и задором. Шон притянул ее к себе и повел с танцевальной площадки, собираясь угостить великолепным пуншем, в котором, несомненно, была немалая толика знаменитого веселящего зелья Клодах. Яне было совершенно безразлично, из чего сварили этот пунш – так ей хотелось чего-нибудь выпить. Она улучила момент и отерла пот с лица носовым платком, который нашелся в кармане. Шон был занят – он отошел, чтобы наполнить кружки пуншем.
– Прекрасный пунш! – похвалила Яна, попробовав праздничный напиток.
Шон Шонгили приобнял ее покрепче, притянул к себе и проворковал на ухо:
– Очень помогает взволнованным начинающим певцам.
– Тебе обязательно было напоминать об этом? – в шутку возмутилась Яна. Она умудрилась совсем позабыть о предстоящем испытании.
– Держись меня, детка, и тебе не о чем будет беспокоиться! – бодро ответил Шон нарочито-грубоватым тоном.
– Ты позаботишься о том, чтобы я как следует опьянела?
– От пунша Клодах еще никто не пьянел! – сказал Шон в притворном негодовании и добавил, хитро посмотрев на Яну смеющимися глазами:
– Но ты так взбодришься и расслабишься, что тебе будет уже все равно.
– Похоже на то, – сказала Яна и быстро допила все, что оставалось в кружке. Шон взял у нее опустевшую кружку и передал женщине, которая разливала напиток, чтобы наполнить снова.
– Эй, если я обопьюсь этого зелья, то, чего доброго, еще позабуду слова! – запротестовала Яна.
Шон Шонгили покачал головой и подал ей полную кружку.
– Бывают такие слова, Яна, которые не забываются, – он осторожно приложил ладонь к ее груди, напротив сердца. – Бывают слова, которые рождаются здесь. Однажды сказанные, они уже никогда не забудутся.
Яна посмотрела на него долгим взглядом, наполненным новыми тревогами и опасениями, которые не развеялись под действием бодрящего питья. Например, почему Шон так настойчив – это во-первых, почему она позволяет ему это – во-вторых, и, в-третьих, – должна ли она делать то, что собирается сделать?
– А ты уже сделала свое предсказание? – спросил Шон, показывая на кучку людей, столпившихся возле доски, на которой каждый писал мелом свое предсказание – когда, по их мнению, вскроется лед на реках и наступит весна. Посмотрев на отметку, которую только что сделал какой-то мужчина, Шон улыбнулся. – Толуби обсчитался на два дня и шесть часов.
– Откуда ты знаешь? – с подозрением спросила Яна.
Шон только пожал плечами.
– Мне не разрешают делать ставки, потому что я слишком часто угадываю.
– А мне?
Шон внимательно посмотрел на нее.
– А ты можешь сделать предсказание, если хочешь. Но раз ты уже знаешь, что я всегда точно угадываю ледоход, захочется ли тебе в этом участвовать?
Яна посмотрела на него не менее внимательно.
– Если ты никогда не ошибаешься, то получается, что моя ставка будет нечестной.
– И все равно ты можешь сделать предсказание, – сказал Шон ровным тоном, с непроницаемым выражением лица.
– Стоит ли биться об заклад, если наверняка знаешь верный ответ? – сказала Яна и насмешливо улыбнулась. – Я вообще не люблю биться об заклад. Я всегда проигрываю, а присваивать твое предсказание мне бы не хотелось.
Шон рассмеялся, его глаза сверкнули, и Яна поняла, что такой ответ пришелся ему по душе.
– А какой приз получает победитель? – спросила она.
– Не знаю, как будет в этом году, но обычно это кредит в поселковом магазине или хорошие щенки – если в весеннем помете такие найдутся.
Снова зазвучала танцевальная музыка, и, прежде чем Яна успела отказаться, Шон увлек ее на середину зала и закружил в танце. Сильной рукой он крепко обнимал ее за талию, так что у Яны не было никакой возможности выскользнуть и удрать. Вторая рука Шона сжимала Янину ладонь.
Этот танец был не таким стремительным, и Яна смогла рассмотреть танцующих и тех, кто стоял и сидел в зале. Яна гадала – неужели сегодня в этом доме каким-то образом сумело поместиться все “местное” население планеты? По краям танцевальной площадки резвились детишки. Малыши бегали друг за дружкой, а если кто-то спотыкался и падал и начинал плакать, любой из взрослых, оказавшийся поблизости, поднимал их и утешал, как мог. Если кто-то приглашал танцевать женщину, у которой на руках был младенец, сразу же кто-нибудь из соседок с удовольствием брался присмотреть за ребенком. Маленькие девочки танцевали со своими дедушками, мальчики-подростки приглашали своих тетушек и бабушек или показывали танцевальные шаги младшим кузинам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122