– Видел бы ты... Видел бы ты, как расцвела Банни, когда я подарила ей платье, что Шинид с Эйслинг сшили для нее... – проговорила Яна, сознавая, что лепечет глупости, но будучи не в силах ничего с этим поделать. Она потянулась за паркой. Шон подхватил куртку из ее вмиг ослабевших пальцев и галантно подал, помогая одеться. Чувствуя себя немного глуповато, Яна повернулась и всунула руки в рукава парки. Шон ловко набросил тяжелую парку ей на плечи и легким движением погладил Яну по плечам, как будто поправляя куртку. Потом его пальцы как бы невзначай скользнули по ее голой шее, и Яна с трудом подавила сладостную дрожь – так приятна была ей эта мимолетная ласка. Ей сразу вспомнилось ночное купание в горячих источниках... Яна очень надеялась, что от этих воспоминаний ее щеки не залились румянцем смущения. Она поскорее набросила капюшон парки и неловкими пальцами стала защелкивать застежки – все еще стоя, прижавшись спиной к Шону. Потом она все же отстранилась, сунула руки в варежки и подхватила котелок с тушеной фасолью. Решительно повернувшись к Шону, Яна улыбнулась с невинным видом – как будто не она только что столько себе навоображала во время такого простого действия, как одевание теплой куртки с помощью галантного мужчины.
– Пойдем? Сегодня ведь мой дебют.
– Я слышал, друг отца того паренька скоро будет здесь? Удачная мысль, – сказал Шон, когда они вышли на хорошо протоптанную дорогу.
Впереди и позади них шли люди, а в каждом доме вдоль улицы ярко светились окна, освещая им путь к дому собраний. Раньше Яна даже не представляла, как много народу живет в поселке и его окрестностях.
– Неужели сегодня сюда соберется все население Сурса? – спросила Яна, стараясь приблизительно подсчитать количество людей, шедших по улице плотным потоком, и собачьих упряжек, припаркованных возле дома собраний.
– Придут все, кто что-либо значит для Сурса, – ответил Шон и таинственно улыбнулся. Яна обдумала эту фразу и спросила:
– Почему я должна что-то значить для Сурса?
– А почему нет?
Яна уже хотела потребовать, чтобы он объяснился и чтобы перестал быть таким таинственным, но не успела она заговорить, как Шона окликнули с проезжавшей мимо упряжки. Шон обнял Яну за плечи и прижал к себе, заслоняя от порывистого ветра со снегом, и крикнул в ответ что-то радостно-дружелюбное. Потом им пришлось пробираться через беспорядочное скопление нарт и собачьих упряжек перед домом собраний, старательно выбирая дорогу так, чтобы случайно не наступить на наполовину засыпанных пушистым снегом собак. Снегопад все не прекращался, наваливая новые сугробы поверх прежних.
Когда Шон и Яна подошли поближе к двери, изнутри стал слышен радостный гул множества голосов, пиликанье скрипки, хриплые вздохи аккордеона, высокий и нежный голос флейты, низкий ритмичный гул бубнов. Когда дверь открывалась, в косой полосе яркого света становились видны свежие опилки, насыпанные поверх хорошо утоптанного снега на дорожке к крыльцу. Через открытую дверь наружу вырывались белые клубы теплого воздуха, напоенного запахами кожи, чистого льна и душистых трав.
Как только собравшиеся узнали Шона Шонгили, его тотчас же окружила толпа радостных друзей и знакомых. Яна оказалась в стороне. Она пожала плечами, удивляясь популярности Шона среди местных жителей, вошла в прихожую, сняла тяжелую куртку и стала искать на вешалке, прибитой к длинной левой стене коридорчика, свободный крючок, на который можно было повесить одежду. Свободных крючков не оказалось, и Яна повесила свою парку в углу, поверх нескольких чужих курток, потом сбросила теплые ботинки и, связав их вместе шнурками, пристроила внизу, под своей курткой.
Вокруг ее талии обвилась чья-то рука, и в следующее мгновение Яна оказалась в чьих-то крепких объятиях. Она уже собралась сопротивляться, но тут разглядела, что обнимает ее Шон Шонгили. Шон увлек ее за собой в зал, на площадку для танцев, и Яне волей-неволей пришлось отплясывать зажигательную польку вместе со своим веселым, улыбчивым партнером.
Зрители, столпившиеся вдоль стен зала, казалось, решительно вознамерились вконец раззадорить Шона Шонгили, и под их одобрительные крики он танцевал все быстрее и жарче. Яна изо всех сил вцепилась в его руку и почти повисла у Шона на плечах, а он все кружил и кружил ее в бешеном танце, и комната крутилась и вертелась вокруг них, так что у Яны скоро закружилась голова. Три или четыре недели назад после первого же круга по комнате Яну свалил бы неудержимый кашель, но сейчас ей даже не понадобилось лезть в карман за бутылочкой с волшебным лекарственным сиропом Клодах. У нее, конечно, немного перехватило дыхание, но только из-за бешеного ритма танца. Шон заключил ее в объятия и кружил в танце, а вокруг скакали и выплясывали другие пары. Нет, сейчас определенно лучше не кашлять! Ее же просто затопчут насмерть, если она вдруг упадет на пол! Но этот танец – поистине нечто необычайное. Яна никогда в жизни – даже в те дни, когда Бри бывал особенно общительным, – не танцевала так самозабвенно и непринужденно. Это было невероятно радостно – кружиться вместе со всеми в веселом хороводе. Яна не понимала, как Шону удается удержать равновесие в сумасшедшей пляске, еще меньше она понимала, как он может танцевать так легко и быстро, а вместе с ним и она – ведь всего каких-нибудь пять недель назад у нее едва хватало сил на то, чтобы просто медленно ходить. Как она может поспевать за Шоном Шонгили? Это уму непостижимо! Непонятно, то ли на нее так подействовало необычайно приятное настроение, царившее в танцевальном зале, то ли это сказалось благотворное действие бальзама Клодах – Яна не знала, но ей было хорошо, и ей это нравилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122