– Клодах у нас целительница, – добавила Баника. – Так что в этих вопросах ей можно доверять.
– Ну тогда, может, я и вправду немного выпью, – согласилась Яна. От вкусных запахов, поднимавшихся из горшка с варевом, Яне уже давно хотелось положить что-нибудь в рот. И если не еду, то хоть напиток – тоже не такой уж плохой выбор.
Но к напитку прилагалась и миска, с горкой наполненная какой-то разновидностью вермишели с красным мясным соусом, и теплый, хрустящий хлеб. Яна так набросилась на еду, что первой ложкой горячего варева даже обожгла себе губы – когда она питалась корабельными полуфабрикатами, с ней ни разу такого не случалось.
– Какая вкуснотища! – похвалила она угощение, когда распробовала, отправив в рот несколько предварительно остуженных кусков. – Из чего это сделано? Что это такое?
– Спагетти с лосятиной, – сказала Клодах. Тут в дверь снова постучали. Баника быстренько запихнула в рот очередную порцию спагетти, подскочила , с места и бросилась открывать. Как только дверь распахнулась, в комнате одновременно появились облако морозного воздуха и фигура, с ног до головы закутанная в меха.
Это оказалась еще одна женщина, и она решительно не собиралась даже смотреть в сторону Яны, пока не расстегнет все пуговицы и не поснимает одежду.
– А, Седна! Как дела? – поинтересовалась Клодах.
– У нас все в порядке. Я только хотела спросить, не найдется ли у тебя немножко кобыльего молока? Я бы у тебя заняла, а то мой запас на исходе.
– Да бери, конечно. Бери, сколько нужно. К слову сказать, Седна, ты уже встречалась с майором Мэддок? – спросила Клодах.
Седна тряхнула белокурыми локонами и только потом снизошла до того, чтобы посмотреть непосредственно на Яну. И по ее взгляду Яна сразу поняла, что Седна пришла сюда в основном для того, чтобы увидеться с ней, а молоко было только удобным поводом. Яне смутно показалось, что она уже видела эту женщину – сегодня утром, на проводах Чарли Дементьева.
– Майор Мэддок, – представила Яну Клодах.
– Лучше – Янаба, Клодах, или – просто Яна, хорошо? – попросила Яна.
– Знакомься, Яна, это – Седна Куинн. Как ушко у твоего мальчика, Седна, все еще побаливает?
– Спасибо, Клодах, ему уже получше – после того, как ты посоветовала делать эти припарки.
– Может, поужинаешь с нами?
– Да нет, мне надо вернуться поскорее и помочь Иму выскоблить ту лосиную шкуру. Я принесу тебе потом...
– Ну послушай, Седна, если ты так сильно занята, то почему бы тебе не взять немного лосиного спагетти с собой, домой на ужин? И тебе не придется так спешить и возиться еще и с ужином.
Седна согласилась и присела на краешек стула в наполовину застегнутой одежде, а Клодах тем временем насыпала ей полный котелок вкусного горячего варева.
– Что, Банни, жаль, что Чарли уехал, правда? – спросила Седна.
– Да, жаль, конечно. Надеюсь, с ним там будет все в порядке. Только, по-моему, нашему Чарли там, наверху, будет жутко одиноко и тоскливо. Хотела бы я, чтоб они хотя бы дали нам время как следует с ним попрощаться, сочинить для него песню. А так он остался и без праздника на его совершеннолетие, и без всего остального...
– А я все равно сочиню для Чарли песню, пусть даже ему и не придется ее услышать, – сказала Клодах.
– Но, может, тебе удастся сделать запись этой песни, а Баника отвезет ее, когда в следующий раз поедет на космобазу, и перешлет Чарли, – предположила Яна.
Седна распрямила спину и одарила Яну взглядом, в котором явственно читалось сожаление, потом веско сказала:
– Песня для того и песня, чтобы один человек мог спеть ее другому.
– Простите, – стала извиняться Яна. – Я пока не очень хорошо разбираюсь в ваших обычаях. Но только я знаю, как все вы любите лейтенанта Дементьева и как для любого солдата важно получить весточку от друзей и родных, из дому – будь то какая-нибудь планета или просто другая космическая станция.
– Ничего страшного, Яна, все нормально, – успокоила ее Клодах. – Седна, Яна собирается остаться здесь, с нами, так что скоро она сама все увидит и поймет. А пока она просто этого не знает. Понимаешь, Яна, у нас тут почти что никто не умеет даже просто писать, а не то что как-то записывать песни, чтобы они звучали.
Яна на мгновение потеряла дар речи от удивления. Потом спросила:
– Но как же так? Неужели никто из вас не умеет читать и писать? И ты, Клодах? Но как же такое может быть? Кстати, все новобранцы с Сурса, которые мне встречались, были грамотными. И Баника непременно должна уметь читать и писать – ведь как-то же она сдавала экзамены на водительскую лицензию!
Баника покачала головой.
– Все экзамены были устные, и еще по комму показывали картинки с заданиями, но отвечать все равно надо было вслух. Ну, конечно, на военной службе солдат учат грамоте, по крайней мере настолько, чтобы они могли пройти обучение в корпусе, в школе молодого бойца или в офицерской академии Чугияк-Фергус – но не больше... – и Баника пожала плечами.
– Но ведь те колонисты, которые прибыли сюда первыми, конечно же, умели и читать, и писать... – не сдавалась Яна.
Клодах покачала головой.
– На самом деле грамотными были только те, кто занимал высокие посты в Компании. Нет, конечно, может, кое-кто из наших прапрадедушек и разбирал немного буквы, но не больше, чем учат сейчас солдат... Но тогда у каждого из них были такие чудесные машины, которые разговаривали с людьми и показывали им в картинках, что и как надо делать, – так рассказывается о давних днях в наших песнях. Но когда наших предков отправляли сюда, в Компании, как видно, решили, что такие машины не настолько сильно нам нужны, как все остальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122