Наиболее характерная и примечательная особенность этой древесной породы состояла в том, что из нее получалось превосходное топливо – дрова горели необычайно жарким пламенем и очень долго не сгорали. Как бы то ни было, именно поэтому угли в Яниной печи тлели до сих пор.
Когда Яна добралась до заключительной части докладной записки, у нее появилось подозрение, что компьютер перемешал текст с какой-то детской компьютерной игрой с фэнтезийным сюжетом. Как раз перед тем, как геологическая партия пропала, какая-то женщина-геолог сообщила по коммуникационному устройству, связанному напрямую с кораблем, что видела существо, которое скорее всего было единорогом. Единорогов определенно не было среди животных, завезенных на эту планету, да и на любую другую планету тоже. В докладной записке говорилось, что скорее всего эта женщина-геолог просто страдала от снежной слепоты или же у нее начались галлюцинации, вызванные переохлаждением. Климат на планете крайне жесток для тех, у кого нет врожденной способности адаптирования к таким условиям – такое разумное объяснение предлагалось в рапорте. Единственный член команды геологов, которому удалось вернуться на базу, выглядел лет на десять старше своего возраста и совсем спятил. Он жалко лепетал что-то о бесплотных голосах, которые говорили с ним, – голосах, которые шли из земли и корней деревьев. Однако некоторые описания хрустальных пещер, которые дал этот несчастный, позволяют специалистам надеяться, что не все в его безумных речах – полный бред, что в какой-то мере его слова все же отражают реальность.
Местные жители – и те, кто работает на Компанию, и остальные – категорически отрицают, что знают что-нибудь о хрустальных пещерах или о каких-либо иных природных аномалиях. Однако они признают, что тоже иногда испытывают нечто вроде галлюцинаций – когда сильно замерзают, сбившись с пути во время дальних поездок на собачьих упряжках.
Яна взъерошила волосы пальцами, скомкала листы с докладом и сунула их в печку. Как и большинство докладных записок, которые в ходу в Компании, этот рапорт не содержал ничего такого, чего нельзя было бы рассказать в нескольких словах на коротком устном инструктаже. Недовольная тем, что пришлось без толку потратить столько времени на изучение бумажек, Яна смотрела, как огонь пожирает исписанные листы. Оранжевая кошка терлась о ее руку и наблюдала за тем, как сгорает бумага, с не меньшим вниманием, чем сама Яна.
– Похоже, сегодня вечером мне придется отнести тебя обратно к Клодах, кисонька, – сказала Яна кошке. Та только сверкнула круглыми золотистыми глазами. – Ну, вокруг нее вечно вьется такая прорва одинаковых кошек... Так что вряд ли она заметит, что ты пропала.
Как раз в это время раздался негромкий стук в дверь, и Яна спросила, кто это там пришел. Никто не отзывался, и вскоре Яна поняла, что на самом деле за дверью никого нет. Она все же закрыла дверцу печки и пошла проверить, кто бы это мог стучать. А когда выглянула наружу, оказалось, что во дворе действительно никого нет, зато возле самой двери лежит небольшая вязанка дров.
Яна затащила дрова в дом, хотя запросто могла бы и оставить их лежать снаружи. На сухом, морозном воздухе с ними ничего бы не случилось. Но Яна хотела таким образом дать знать тому, кто принес дрова, что она приняла подарок и собирается им воспользоваться. Тем более что она до сих пор точно не знала, каким образом будет добывать здесь продовольствие. А сегодня Яна слишком утомилась, у нее не осталось сил на то, чтобы идти это выяснять. Яна уже отдала Банике ее теплое одеяло, рассчитывая сегодня получить себе новое. Поразмыслив немного, она сообразила, что в тючке с вещами, который носил с собой Чарли Дементьев, могло быть это самое одеяло и прочие положенные ей вещи, нужные для жизни на новом месте. В суматохе так получилось, что тючок с вещами остался у Клодах.
Кошка выжидающе смотрела на нее, и Яна присела на краешек стола, страстно желая, чтобы под рукой оказалось исправное переговорное устройство. Но ничего подобного здесь не было – читать нечего, писать не на чем, поработать тоже не над чем. Яне было абсолютно нечем заняться, оставалось разве что снова напялить на себя теплые одежки и топать по холоду к Клодах. Кошка подняла голову и мяукнула.
– Ну, вот и ладно, как раз отправим тебя обратно домой, животинка, – сказала Яна и погладила кошку по спинке. – А то у меня тут вообще крыша съедет. Одной в четырех стенах – к этому надо еще привыкнуть.
Как будто понимая, о чем говорит женщина, кошка мурлыкнула, спрыгнула со стола и принялась сосредоточенно и увлеченно гоняться за пуговицей от пояска Яниной куртки. Кошка высоко подпрыгнула, вытянув вперед передние лапы, перевернулась в воздухе и приземлилась прямо на куртку. Поиграв с пуговицей, кошка уселась на пол, облизала лапки и снова внимательно посмотрела на Яну, словно чего-то ожидая. Кроме пояска от куртки, в комнате больше не было ничего такого, с чем кошке можно было бы поиграть, покатать по полу.
Наконец Яна достала плетеный ремень от мундира и стала водить пряжкой по полу, чтобы кошка за ней охотилась. Кошка уделила плетеному поясу с пряжкой должное внимание. Вдоволь наигравшись, они обе уснули возле печки – Яна спала, положив голову на стол, а кошка, свернувшись калачиком, пристроилась рядом с ее локтем. А в засыпанной снегом деревушке Килкул, как всегда, царило безмятежное спокойствие, которое не нарушал ни металлический лязг механизмов, ни гудение и писк компьютеров, ни суетливая беготня космонавтов, из-за которой космобазы делались похожими на муравейники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122