– Смотри, ни ящерицы не видно, – сказала Джексому Менолли. – Я тоже велела Красуле пока держаться в сторонке. Бедняжечка, она была так напутана…– Рут тоже, – сказал Джексом, идя через чашу Вейра к своему дракону. – Видишь, как посерел?Но Рут был не просто напуган – он прямо-таки дрожал от волнения."Что-то не так. Что-то не так!” – сообщил он своему всаднику. Глаза его мерцали – и тоже в основном серым.– Что с тобой, Рут? Все-таки крыло? “Нет. Не крыло. Что-то у меня в голове. Я себя чувствую… неправильно”. – И Рут присел на задние лапы, потом снова встал на все четыре и беспокойно зашуршал крыльями.– Это потому, что все ящерицы вдруг разлетелись? Или тоже переволновался из-за яйца?"Да, но дело не в этом, – ответил Рут. – Файры насмерть перепуганы. Они вспомнили что-то такое, что очень их напугало”.– Нашли что вспоминать, – проворчал Джексом. Он был зол на огненных ящериц с их знаменитой памятью и способностью вспоминать всякие не относящиеся к делу картины, которые, оказывается, могли довести чувствительного Рута до такого состояния.– Джексом! – Менолли успела сбегать в Нижние Пещеры и теперь спешила поделиться с ним мясными колбасками, выпрошенными у поваров. – Финдер сказал, что Робинтон просит меня вернуться в Главный зал арфистов и сообщить им и в Форт холд обо всем, что произошло. Опять же надо начинать метить файров. Ой, смотри! – И она указала на гребень Вейра, на Звездную Скалу. – Смотри, сторожевой дракон жует огненный камень… Ох, Джексом..– Драконы против драконов. – И он содрогнулся всем телом.– Джексом, до этого ни в коем случае не должно дойти. – Голос Менолли прерывался.Ни он, ни она так и не сумели справиться с колбасками. Молча взобрались они на спину Руту, и Рут взлетел. * * * Поднимаясь по ступеням в королевский вейр, Робинтон на ходу размышлял едва ли не напряженнее, чем когда-либо в жизни. Слишком многое зависело от того, что должно было теперь произойти: если он, Робинтон, что-нибудь понимал, речь шла о будущем всей планеты. Да, он был неплохо осведомлен о положении дел в Южном Вейре – но что толку было от его знаний, если до сегодняшнего дня он с наивностью, достойной последнего мальчишки-всадника, верил в священную неприкосновенность Вейров, тем более – площадки рождений? “А ведь Паймур предупреждал меня, – выругал себя Робинтон. – И как это я не сумел сопоставить одно с другим и понять, что происходит?” Действительно, можно было с хорошей вероятностью предположить, что в Южном надумают обновить кровь своего вымирающего Вейра, обзаведясь юной, жизнеспособной королевой. “Но даже если бы я и пришел к правильным выводам, – уныло думалось Робинтону, – как, интересно, сумел бы я убедить Лессу и Ф'лара, что Древние не остановятся ни перед чем? Похитить яйцо!.. Предводители просто с презрением отмели бы подобное предположение, да еще посмеялись."Сегодня никто уже не смеялся. Никто. И с чего, собственно, все решили, будто Древние кротко смирятся с высылкой и останутся послушно сидеть на своем континенте? Верно, там был отличный климат и вдоволь жизненного пространства, но зато надежд на будущее – никаких. Должно быть, закоперщиком стал Т’кул, ибо Т’тон после поединка с Ф'ларом напрочь утратил былую энергию и инициативу. При этом Робинтон был почти уверен, что две Госпожи – Мерина и Мардра – не принимали участия в затее с яйцом. Вряд ли они по доброй воле уступили бы первенство молодой королеве и ее всаднице. Быть может, одна из них и возвратила яйцо?..«Нет, вряд ли, – сказал себе Робинтон. – Скорее всего, его принес кто-то, во всех подробностях знающий бенденскую площадку рождений. Или просто отчаянный счастливчик, у которого хватило везения и сноровки перенестись Промежутком прямо в пещеру, а потом вон.,»Робинтон на миг вновь ощутил ужас, пережитый за время отсутствия яйца. И вздрогнул, вспомнив о ярости Лессы. Вряд ли она так просто откажется от мысли поднять всадников Севера. Вряд ли так просто угаснет в ее душе нерассуждающее бешенство, которым были отмечены утренние события. Если она настоит на том, чтобы непременно покарать провинившихся южан, это обернется для Перна не меньшим бедствием, чем были когда-то первые выпадения Нитей.Но ведь яйцо вернулось! И целехонькое, хотя и “повзрослевшее” на добрый десяток дней. Робинтон решил воспользоваться этим обстоятельством. Вероятно, Лесса даст уговорить себя повременить до вылупления королевы. Но окажись с ней что-нибудь не в порядке – Робинтон не сомневался: вот тогда-то Лесса будет настаивать на отмщении.Нет. Он станет твердить, что яйцо все же вернулось, а значит, нельзя винить всех южан в этом отвратительном преступлении. Кто-то из Древних еще уважал старинные правила чести. Без сомнения, у кого-то из них хватило ума понять, сколь суровое возмездие может постичь злоумышленников. И, естественно, они желали такого противостояния не более, чем сам Робинтон.– Невеселый денек, – печально прогудел сзади чей-то бас.Робинтон искренне обрадовался Мастеру кузнецов: поддержка этого разумного человека была ему как раз кстати. Тревога заострила мрачноватые черты Фандарела; Робинтон впервые заметил на его лице признаки возраста и нездоровую желтизну глаз.Кузнец между тем продолжал:– Да, за такое вероломство надо карать. Но ведь нельзя!"Драконы против драконов.” – вновь с ужасом подумалось Робинтону. Вслух он сказал:– Ты прав. Слишком многое будет погублено безвозвратно.– Они, – с нажимом выговорил Фандарел, – и так все уже потеряли, когда отправились в ссылку. Я и то думал – почему они еще раньше не восстали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151