Сибел с Пьемуром как раз установили последний стол, когда до их ушей донесся приглушенный гул. Тотчас же в пещеру вернулись файры, и их возбужденное чириканье зазвучало причудливым аккомпанементом низкому гудению драконов. К плите вернулась запыхавшаяся Миррим, на ходу снимая передник и отряхивая с юбки капли воды.– Скорее! Охаран обещал занять нам места, – крикнула она, бегом устремляясь через чашу Вейра.Бенденский арфист сохранил их места на ярусе, прямо над Площадкой Рождений, хотя, по его словам, ему пришлось выдержать не один бой с лордами и цеховыми мастерами. И Пьемур отлично понимал, почему: места были просто отличные – на втором ярусе, неподалеку от входа; с них открывался отличный вид на всю Площадку. На этот раз королевского яйца в кладке не было, и Рамота стояла сбоку, под карнизом, на котором заняли свои места Предводители Вейра. Золотая королева то и дело оглядывалась на свою Госпожу, как будто ища у нее поддержки. «А может быть, и утешения, – подумалось Пьемуру, – ведь совсем скоро ей придется распроститься с яйцами, о которых она так долго заботилась». Эта мысль позабавила паренька: раньше ему никогда не приходило в голову приписывать материнские чувства главной королеве бенденских драконов. Да уж, Рамота, которая, грозно сверкая желтыми глазами, беспокойно переступала с ноги на ногу и шелестела крыльями, ничем не напоминала самок бегунов или стадных животных, нежно опекающих свое потомство.Краем глаза Пьемур увидел, как у входа на Площадку Рождений мелькнуло что-то белое, и обратил все внимание туда. К яйцам приближались претенденты. Их белые туники развевал легкий утренний ветерок. Пьемур чуть не рассмеялся: ступив на раскаленный песок, мальчики стали смешно перебирать ногами. Подойдя к кладке, они выстроились полукругом позади слегка покачивающихся яиц. Рамота предостерегающе заворчала, но мальчики и глазом не моргнули. Правда, от взора Пьемура все же не укрылось, что ближайшие к королеве пареньки на всякий случай отодвинулись.По залу пронесся взволнованный шум – одно из яиц задергалось сильнее. Внезапный треск скорлупы, казалось, эхом отразился от сводчатого потолка высоченной пещеры, и сидящие на верхних карнизах драконы еще громче загудели, выражая рождающимся малышам свою поддержку. И тут Рождение пошло полным ходом. Пьемур не знал, куда ему смотреть: наблюдать за зрителями было не менее интересно, чем за самим Рождением. Лица всадников мягко лучились – они вспоминали волшебные мгновения, когда сами, Запечатлев новорожденного дракончика, неразрывно сплетясь с ним мыслями, обрели себе друга на всю жизнь. На лицах других зрителей – родственников и гостей претендентов – застыли надежда и нетерпение: затаив дыхание, они ожидали мгновения, когда новорожденный выберет или отвергнет их мальчугана. Уважительно притихшие файры внимательно следили за ходом событий, рассевшись на плечах хозяев. Глядя на них, Пьемур, который не смел и надеяться, что ему когда-нибудь доведется Запечатлеть дракона, вспомнил о своей заветной мечте: может быть, ему все же повезет, и в один прекрасный день он тоже станет обладателем огненной ящерицы! Интересно, помнит ли Менолли о своем обещании? И представится ли ему случай напомнить ей о нем…– Смотри, вон Фелессан, – сказала Менолли, толкнув его локтем в бок. Она показывала на долговязого паренька с такой роскошной копной темных кудрявых волос, что голова казалась слишком большой для его роста.– Похоже, он совсем не волнуется, – ответил Пьемур, который заметил у других претендентов явные признаки неуверенности: одни переминались с ноги на ногу, другие без нужды одергивали туники.Дружный вздох, вырвавшийся из уст зрителей, отвлек их внимание от Фелессана, и они увидели, что уже несколько яиц ходят ходуном, раскачиваемые новорожденными, которые изо всех сил стремятся вырваться на волю. Внезапно одно из яиц раскололось пополам, и мокрый коричневый дракончик вывалился прямо на горячий песок. Волоча за собой влажно поблескивающие, такие хрупкие на вид крылышки, он принялся нерешительно тыкаться то в одну, то в другую сторону, жалобно попискивая. Взрослые драконы ободряюще закурлыкали, а Рамота издала низкий гудящий рык.Ближайшие к дракончику пареньки пытались преградить ему путь, надеясь, что он заметит и, может быть, Запечатлеет одного из них, но малыш вырвался из их круга и, пошатываясь, заковылял по песку, не переставая надрывно кричать, пока вокруг него не собралась следующая группа мальчиков. Один, повинуясь какому-то внутреннему побуждению, сделал шаг вперед. Отчаяние в крике коричневого малыша сменилось радостью, он попытался развернуть влажные крылья, стараясь поскорее преодолеть разделяющее их пространство. И тут мальчик бросился навстречу и, обняв дракончика, стал гладить его голову, плечи, похлопывать по крыльям, а новорожденный торжествующе курлыкал, его фасеточные глаза переливались голубым и пурпурным, выдавая бесконечную любовь и преданность. Итак, первое Запечатление дня состоялось!Пьемур услышал, как глубоко вздохнула Менолли, и понял: в этот миг она вновь переживает мгновения, когда три Оборота назад в пещере у Драконьих камней, она запечатлела своих файров. Паренек в который уже раз ощутил острый укол зависти. Когда же он, наконец, заслужит право владеть файром?Взволнованные возгласы заставили его вновь сосредоточить внимание на происходящем внизу, на Площадке Рождений. Все новые яйца трескались, обнаруживая своих маленьких обитателей.– Взгляни на Фелессана, Пьемур! Бронзовый совсем рядом с ним… – крикнула Миррим, в волнении хватая его за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72