Пол открыл дверь и остолбенел.Костюм от Бертона или Джона Колье, ребячливое лицо, очень красная нижняя губа. Это был Егор Ильич собственной персоной, личность, отвечающая за ресторан для пассажиров первого класса на «Исааке Бродском», судне, на котором Пол и Белинда прибыли в Ленинград. Он моментально узнал своего старого знакомого и сразу же принялся приплясывать вокруг и размахивать кулаками, словно вызывая того на боксерский поединок. Улыбаясь во весь рот и угрожающе наступая, Егор Ильич постепенно подтолкнул ошарашенного Пола к стене и затанцевал к двери спальни.– Я вспомнил, – воскликнул Егор Ильич, – ты – дядя Павел. А где же твоя вторая половина? Там? – И он издал громкий чмокающий звук, который, судя по всему, должен был означать высшую степень одобрения Егором Ильичом всех достоинств Белинды.– Уйди, – взвизгнул Пол, – отойди от спальни! Она больна! Не лезь туда!Но не тут-то было. Егор Ильич не изменил направления движения. Его напомаженные волосы и влажная нижняя губа радостно сверкали. Пол сделал попытку встать на его пути, но как раз в это время один из шутливых ударов Егора Ильича достиг цели. Его кулак встретился с животом Пола. В нормальном состоянии Пол наверняка ничего бы не почувствовал. Но за день до этого его пищеварительный тракт изрядно натерпелся от совсем другого кулака и еще не успел полностью восстановиться. Поэтому даже слабый толчок заставил его на секунду скорчиться от боли. А Егор Ильич тем временем исполнил очередное замысловатое на и, радостно напевая, ворвался в спальню. Пол влетел вслед за ним, проклиная все на свете и растирая пострадавший живот. Егор Ильич так и застыл с разинутым ртом, глядя на развалившегося на кровати Опискина-младшего.– Это не твоя жена, – пискнул он, когда к нему вернулась способность к членораздельной речи, – это вообще не женщина.Возразить на это было нечего. Опискину не следовало чесать именно это место. Глава 11 – Шутка, – заявил Пол, криво улыбнувшись. (Он мог хотя бы почесать это место через простыню.) По мнению Пола, Опискин-младший был удивительно дурно воспитай, причем за последние несколько часов он умудрился избавиться от последних представлений о хороших манерах. Сейчас он, похоже, не желал понимать, что речь идет об их жизни и смерти.– Что? – переспросил изумленный Егор Ильич, воинственно выставив вперед нижнюю губу.– Да, да. Это обычная шутка. – Пол широко улыбнулся. Когда жизнь заставляла его демонстрировать свою лишенную зубов нижнюю челюсть, он чувствовал себя голым. – Моей жены здесь нет. Она в другом месте. А этот мужчина изображает мою жену. Это всего лишь шутка. Забавно, не правда ли?– Шутка, – повторил Егор Ильич, но почему-то не засмеялся. – Да, конечно, это обычная шутка. (Пол был очень зол на Опискина, но изо всех сил старался сохранять объективность. Он подумал, что этот юноша заплатил хорошие деньги за то, чтобы оказаться в безопасности. Поэтому он вправе ожидать, что он, как любая порядочная женщина, будет защищен от беззастенчивых вторжений излишне фамильярных танцующих стюардов.) Так что я должен принести? – Егор Ильич хмуро взглянул на Опискина. Полу очень не понравилось выражение его лица. – Осетрину, сметану, красную икру, да?– Пить, – сказал Пол. – Мы хотим выпить. Да, и вот еще… – Он достал из кармана деньги, добрую, старую и исключительно надежную английскую валюту, и, лизнув палец, отделил от небольшой пачки банкнот достоинством в один фунт, затем немного подумал и добавил еще один. Два фунта, решил он, как-то надежнее. – Пусть это шутка останется нашей маленькой тайной, – проговорил он, – ты ведь никому не скажешь, правда? Здесь три фунта.– За пять я точно никому не скажу, – сообщил Егор Ильич, не сводя взгляда с кармана, куда Пол убрал деньги. (Жадина… коррупционер. Да ладно, черт с ним. Пусть будет пять фунтов. Все-таки это сын великого композитора, музыку которого так любил бедный Роберт.) Егор Ильич аккуратно уложил деньги в нагрудный карман, прикрыв их белоснежным носовым платком, и снова уставился на карман Пола. – Вообще-то лучше шесть фунтов, – заявил он, – тогда я смогу купить подарок для жены.Пол никак не мог решить, как ему следует поступить с Егором Ильичом. Он представил себе, как облаченный в ночную рубашку своей тети юный Опискин медленно встает с постели и, сжав свои пудовые кулаки, надвигается на Егора Ильича. Затем они его прячут в ванной или в шкафу, связанного по рукам и ногам и с кляпом во рту. И держат его до прибытия в Хельсинки. А что потом? Бросить его в море? Усыпить? Уговорить молчать?– Пойдем в бар, – устало сказал Пол Егору Ильичу. – Выпьем. А ты, Чарли, – он повернулся к Опискину и подмигнул, – останься здесь. Я принесу тебе чего-нибудь, чтобы ты не умер от жажды.Опискин хихикнул. Егор Ильич снова затанцевал, изображая нападающего боксера. Черт с ним, главное – увести его отсюда подальше. Заставить молчать. Заставить забыть.– Где бар? – спросил Пол, запирая дверь каюты на ключ. Егор Ильич повел его через помещения экипажа. На пути им несколько раз попадались группы одетых в грязные робы матросов, играющих в карты. А потом они прошли через подсобное помещение ресторана или столовой экипажа, где хмурый и неопрятный тип ронял пепел с приклеенной в уголке рта папиросы на бутерброды, приготовлением которых занимался. В бар первого класса они вошли через служебный вход.В помещении было полно народу. В основном это были мужчины. Пол заметил только одну очень пожилую женщину, которая держала в дрожащей руке стакан с содержимым зеленоватого цвета. Бар был грязным, но с претензией на буржуазную роскошь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85