– Значит, Мизинчиков в тюрьме?– Он ждет суда, – важно ответствовал Карамзин, после чего снова заглянул в паспорт. – Гасси. Но это не то имя, которое мы здесь имеем.– Вы имеете в виду подпись в этих письмах? Это имя моего друга. Он мертв.Оба гостя рассматривали Пола с неподдельным интересом.– Итак, – заключил Зверьков, – смерть, конечно, является суровым наказанием. Но число серьезных преступлений в Англии чрезвычайно велико. – Последний тезис он провозгласил, а не предположил. – За контрабанду и нелегальные валютные операции Мизинчиков получит несколько лет тюрьмы или его отправят в исправительно-трудовую колонию. Но это преступление, естественно, не заслуживает смертной казни.– Мой друг, – запротестовал Пол, – не был преступником.– То есть как? – возмутился Зверьков. – Между прочим, Мизинчиков с радостью во всем сознался. Он осознал, что долгое время поступал неправильно, и раскаялся. А ваш друг тоже поступал неправильно. Он занимался контрабандным ввозом капиталистических товаров в советскую страну. Этот варварский акт имеет целью подорвать экономические основы государства, разрушить молодое советское производство. А вы говорите, что он не преступник.– По британским законам он – не преступник.– Он хотел, – сказал Карамзин, – разрушить советскую экономику.– Зачем? – удивился Пол. – Ему вовсе не мешала социалистическая экономика. Он только хотел дать людям то, что они хотели. И они с радостью это брали. Ведь ваши люди ужасно одеты!Искренние слова Пола явно не понравились Карамзину. Он вскипел и со всего размаху стукнул кулаком по столу. Старинный телефон подпрыгнул, жалобно тренькнув, а листок с гостиничными телефонами плавно спланировал на пол.– Какая мерзость! – проревел он. – И вы еще имеете наглость называть себя туристами? А мы так мягко с вами обходимся! Негодяй! – рыкнул он по-русски. Этого слова Пол не знал. – Подлец! – добавил он, глядя на Пола налитыми кровью глазами. Тоже новое слово.Зверьков успокаивающе похлопал своего спутника по плечу.– Преступник – он и есть преступник, – заметил он. – Ваш друг, несомненно, был прирожденным преступником. Преступность расшатывает основы общества. Но ваш друг больше никогда не будет преступником. И согласитесь, он заплатил за свое преступление по самой высокой ставке.– Мой друг, – громко сказал Пол, – умер от сердечного приступа. У него было слабое сердце. Он был военным летчиком. Его сбили немцы. И ему пришлось провести долгое время в крошечной шлюпке на морозе. Вы слышите? Немцы! Это ведь и ваши враги тоже. Надеюсь, вы еще помните о войне?– Давайте успокоимся, – предложил Зверьков и пристально взглянул на Карамзина. Словно Карамзин был главным ответственным за процедуру установления порядка. И действительно, Карамзин как-то сразу притих, заскучал и со вздохом достал из кармана папиросы. Перед тем как закурить, оба русских одинаково смяли бумажные мундштуки. Некоторое время курили молча. Сизый туман в комнате становился все гуще и гуще. По потолку неторопливо прогуливался огромный паук.Трое мужчин внимательно следили за его перемещениями. Затем Зверьков нарушил молчание:– Ваша жена приехала с вами?– Да. Она осталась на судне. Во время рейса она заболела, врач назначил ей успокаивающее лекарство, теперь она все время спит. – Пол посмотрел на часы. – Мне надо к ней вернуться.– Вы считаете, что справедливо заставлять вашу жену выполнять такую опасную работу? – невинно поинтересовался Зверьков.– Какую работу? Мы с женой находимся здесь на отдыхе.– Ах да, – понимающе усмехнулся Зверьков. – Только мы здесь все уже большие мальчики. Зачем вы пытались войти в контакт с Мизинчиковым? Хотели продолжить дело своего друга? Давайте договоримся: не стоит считать нас идиотами. Кстати, а что у вас в чемоданах?– Наши вещи. Вы забываете, что мы прошли тщательный таможенный досмотр в порту. – Внутри у Пола все пело и торжествовало. (Все-таки есть Бог на свете! И пути его неисповедимы!) – Не знаю, что вы хотите там найти, но, если вы не верите своим товарищам-таможенникам, вы можете сами открыть чемоданы и посмотреть.– Понял, – пробормотал Зверьков, – что-то вы слишком спокойны.А Карамзин поинтересовался:– А где остальной багаж? Остался на судне?– Нет, – с готовностью ответил Пол, – здесь все. На судне осталась только моя жена.– Мы с удовольствием подвезем вас до порта, – предложил Зверьков. – У нас внизу машина. «ЗИС» 1959 года, – с гордостью добавил он.– Спасибо, – мило улыбнулся Пол, – я возьму такси.Мужчины встретили его вежливый отказ понимающими улыбками.– Формальность, конечно, но мы обязаны проверить его багаж, – сказал Зверьков. – Но помни, что он – наш гость. Будь поаккуратнее.Карамзин вздохнул, вытащил папиросы, закурил и, подойдя к одному из чемоданов, щелкнул замком.– Послушайте, – возмутился Пол, – кто вы, собственно говоря, такие? Вы без стука врываетесь в мой номер, допрашиваете меня, грубо оскорбляете память моего покойного друга. А теперь еще и обыскиваете мой багаж. Я имею полное право знать, кто вы.– Мы можем отвезти вас в нашу контору, – сказал Карамзин, роясь в белье, – там вам все объяснят. А потом мы доставим вас в порт.– У вас должна быть таможенная декларация, где указано, сколько мест багажа вы везете, – сказал Зверьков. – Предъявите ее.– Но у меня ее пет с собой, – соврал Пол. – Она осталась в сумочке у жены. У меня и так карманы забиты всевозможными бланками, дорожными чеками и прочей ерундой. Обычно, если у меня при себе слишком много бумаг, я их теряю.– Ладно, – вздохнул Зверьков, – тогда мы лучше отправимся на судно вместе.– Но в чем меня подозревают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85