– Хорошо, очень хорошо, – проговорил он. Выражение вялого облегчения осветило его лицо. – Названия составных частей. Можете продолжать занятия.
Тристрам в замешательстве смотрел на взвод. Тридцать человек сидели в спальном помещении, скаля зубы и тараща на него глаза. Со многими из них Тристрам был знаком: они ходили к нему на занятия по начальной образовательной подготовке. Многие из солдат до сих пор не знали даже букв алфавита. Весь рядовой и унтер-офицерский состав бригады «Восточная Атлантика» состоял из завербованных силой головорезов, бродяг, сексуальных извращенцев, заговаривающихся и слабоумных. Тем не менее на уровне знания названий частей винтовки Тристрам почти не отличался от них.
– Слушаюсь, сэр! – ответил Тристрам и, в свою очередь, сделал хитрый ход. – Капрал!
– Я!
– Можете продолжать занятия.
Тристрам скреб пол подошвами, стараясь попасть в ногу с мистером Доллимором, который шагал в направлении офицерской столовой.
– Чем вы сейчас занимаетесь с ними, сэр?
– Чем занимаемся? Ну, с ними не очень-то позанимаешься, так ведь?
Открыв рот, мистер Доллимор с подозрением посмотрел на Тристрама.
– Я хочу сказать, что все, чему они должны научиться, это стрелять из своих винтовок, не так ли? Да! И конечно же, быть чистыми – в меру своих способностей.
– Что же это творится, сэр? – несколько недипломатично спросил Тристрам.
– Что вы имеете в виду, когда спрашиваете, что творится? Что творится, то и творится, – вот и все, что я могу сказать.
Гремя ботинками по металлу и высекая искры, они маршировали по открытой зимним ветрам Атлантики голой палубе рукотворного острова.
– Я имел в виду, что, может быть, вы что-нибудь слышали о нашем участии в боевых действиях? – спросил Тристрам уже более спокойно.
– В боевых действиях? Против кого? – Мистер Доллимор даже остановился, чтобы лучше рассмотреть Тристрама.
– Против врага – О! Понимаю.
Мистер Доллимор произнес это с такой интонацией, словно существовали какие-то другие формирования, кроме вражеских, против которых ведутся боевые действия. У Тристрама зашевелилось в голове подозрение, что мистер Доллимор… не более чем пушечное мясо Но если он – пушечное мясо, то что же говорить о его взводном сержанте?
Вдруг – был ровно полдень – из громкоговорителей послышался треск и шипение записи, и электронный горн пропел свои синтезированные сигналы. Мистер Доллимор продолжал разговор: – Я как-то об этом не задумывался. Я полагал, что то, чем мы здесь занимаемся, и есть нечто вроде боевых
действий. Честно. Я думал, что мы здесь выполняем какую-то оборонительную задачу.
– Давайте пойдем взглянем на приказы по батальону, – предложил Тристрам. Писарь из канцелярии как раз прикалывал приказы, полоскавшиеся на ветру Атлантики, словно белые флаги капитуляции, в то время как Тристрам и Доллимор приближались к сборным баракам штаба батальона, из окон которого доносилось позвякивание звоночков пишущих машинок. Быстро читая приказы – быстрее своего командира, – Тристрам мрачно покачивал головой.
– Вот оно, – пробормотал он.
Доллимор читал, открыв рот и приговаривая: «Ага, ага, понятно. А это что за слово? Ага, понятно».
Вся их жизнь была на этом листе бумаги, холодном и хрустящем, как лист салата, хотя и гораздо менее съедобном. Это был приказ на перевозку: команде из шестисот солдат и офицеров – по две сотни от каждого батальона – предписывалось построиться в шесть тридцать утра на следующий день для погрузки на суда.
– Есть! Есть! – с энтузиазмом завопил мистер Доллимор.
– Мы в списке, смотрите!
Он с восторгом тыкал пальцем в приказ, словно увидел там собственное имя.
– Вот: «… рота „Б“ второго батальона».
Вдруг, к изумлению Тристрама, Доллимор неумело принял положение «смирно» и с пафосом проговорил: – Возблагодарим же Господа, который приобщил нас к своей благодати!
– Простите, не понял? – ошарашенно проговорил Тристрам.
– «Лишь это вспомните, узнав, что я убит…», – декламировал мистер Доллимор. Из него перли начальные строчки стихотворений, словно любимым чтением в школе у него был алфавитный указатель обязательной литературы. – «Ты грабил, говорил он, – завывал он, – ты убивал и так конец приблизил».
– Очень похоже, что так оно и будет, – пробормотал Тристрам, у которого голова шла кругом. – Очень похоже, что именно так оно и будет.
Глава 3
В полночь было слышно, как загудел подошедший транспорт.
Вечером солдат напоили какао и до отвала накормили мясными консервами. Отбой сыграли в двадцать два ноль-ноль. Перед этим, правда, им пришлось пережить осмотр личного оружия и ног, получить недостающее обмундирование и вооружение. Было выдано много боевых патронов, но после того, как случайно были застрелены трое рядовых, а старшина штабной роты ранен в ягодицу, выдача боеприпасов была признана преждевременной, и их изъяли. Теперь патроны войскам было решено выдавать в базовом лагере в порту прибытия – для использования исключительно против неприятеля.
– Так кто же этот проклятый неприятель? – в тысячный раз спрашивал сержант Лайтбоди. Он лежал на койке второго яруса над Тристрамом лицом вверх, положив голову на сложенные руки. У Лайтбоди, красивого молодого человека, была сардоническая улыбка и челюсть Дракулы.
Тристрам сидел на койке с ногами, обернув их одеялами, и писал письмо жене. Он был уверен, что она это письмо не получит, как наверняка она не получила отправленные ей тридцать с лишним других, но писать Беатрисе-Джоанне – это было все равно что творить молитву, прося о лучшем будущем, о нормальной жизни, об обычном милом тепле дома и любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84