Единственной живой душой, которая ему однажды повстречалась в подлеске, был капитан Флюм. С искаженным лицом, страшный, как привидение, капитан Флюм напугал его до полусмерти, когда в сумерках вылез без предупреждения из ежевичных зарослей и пожаловался майору Майору, что Вождь Белый Овес грозится перерезать ему, капитану Флюму, горло от уха до уха.
–- Если вы еще раз когда-нибудь меня так напугаете, — сказал ему майор Майор, — я сам перережу вам горло от уха до уха.
Капитан Флюм ахнул и снова растворился в кустах ежевики. Больше он на глаза майору Майору не попадался
Подытожив свои достижения, майор остался доволен. На чужой территории, в окружении сонмища врагов (под его командованием находилось более двухсот человек), майор ухитрился вести жизнь отшельника. Проявив минимальную изобретательность, он лишил весь личный состав эскадрильи возможности побеседовать с командиром, что, как он заметил, всех весьма обрадовало, потому что никто из его подчиненных не горел желанием беседовать со своим командиром. Исключение составлял, правда, этот психопат Йоссариан, который однажды с помощью натянутого каната сбил с ног майора Майора, мчавшегося во весь опор по дну железнодорожной выемки завтракать в свой трейлер.
Меньше всего майору Майору хотелось, чтобы кто- нибудь сбивал его с ног, и в особенности Йоссариан. Этот тип отличался какой-то врожденной гнусностью: то он нес бестактную ахинею насчет покойника в своей палатке, хотя никакого покойника там не было, то бегал голышом по лагерю. Вернувшись в часть после налета на Авиньон, Йоссариан сбросил с себя всю одежду, и, когда генерал Дридл вызвал его, чтобы приколоть ему орден за героизм, проявленный при налете на Феррару, Йоссариан вышел из строя в чем мать родила. Никто в мире не имел права убрать из палатки Йоссариана наполовину распакованные пожитки погибшего лейтенанта, хотя изъять их было необходимо. Майор Майор поставил на карту свою репутацию, разрешив лейтенанту Таусеру ответить вышестоящим инстанциям, что лейтенант, погибший над Орвьетто менее чем через два часа после прибытия в эскадрилью, будто бы вовсе не прибывал в эскадрилью. Единственным человеком, который мог бы убрать имущество лейтенанта из палатки, был, по мнению майора Майора, сам Йоссариан, но Йоссариан, по мнению майора Майора, не имел на это права.
Майор Майор застонал, когда Йоссариан с помощью каната сбил его с ног. Он попытался подняться, но Йоссариан и не думал его отпускать
–- Капитан Йоссариан, — сказал Йоссариан, — просит разрешения немедленно обратиться к майору по вопросу жизни и смерти.
–- Отпустите меня, пожалуйста. Я хочу встать, — слабым голосом взмолился майор Майор. — Не могу же я лежа ответить на ваше приветствие.
Когда Йоссариан освободил его, майор с трудом поднялся с земли. Йоссариан еще раз отдал честь и повторил свою просьбу.
–- Пройдемте ко мне в кабинет, — сказал майор. — Здесь не самое удобное место для разговора.
–- Слушаюсь, сэр.
Они стряхнули с себя пыль и в тягостном молчании шли до самого входа в штабную палатку.
–- Обождите, пожалуйста, минутку, я смажу царапины йодом, а затем сержант Таусер пригласит вас.
–- Слушаюсь, сэр.
Майор Майор с достоинством прошествовал через канцелярию, не поднимая глаз на писарей, склонившихся над своими скоросшивателями, картотечными ящиками и пишущими машинками. Едва зайдя за полог, отделявший кабинет от канцелярии, майор Майор метнулся к окошку и выпрыгнул вон. Под окошком по стойке "смирно" стоял Йоссариан. Отдав честь, он отчеканил:
–- Капитан Йоссариан просит разрешения немедленно обратиться к майору Майору по вопросу жизни и смерти.
–- Не разрешаю, — отрезал майор Майор.
–- Так дело не пойдет. Майор Майор капитулировал.
–- Ладно, — согласился он устало. — Давайте поговорим. Прыгайте в мой кабинет.
–- Нет, раньше вы.
Они впрыгнули в кабинет. Майор Майор сел, а Йоссариан принялся расхаживать перед письменным столом и втолковывать, что он не желает больше летать на боевые задания. "Ну что я могу сделать?" — размышлял майор Майор. Он мог действовать только согласно инструкции подполковника Корна и уповать на лучшее.
–- Почему вы не желаете летать?
–- Боюсь.
–- Что ж, стыдиться тут нечего, — ласково объяснил майор Майор. ~ Мы все боимся.
–- А я и не стыжусь, — сказал Йоссариан. — Я боюсь, а не стыжусь.
–- Если бы вы никогда и ничего не боялись, вы были бы ненормальным. Даже очень храбрые люди испытывают страх. Пожалуй, самое трудное в бою — преодолеть страх.
–- Ну вот, поехали, поехали, майор. Неужели нельзя обойтись без этой дерьмовой демагогии?
Майор Майор застенчиво опустил глаза и стал катать между большим и указательным пальцами воображаемую песчинку.
–- Ну а что бы вы хотели от меня услышать?
–- Что я выполнил норму боевых вылетов и могу отправляться домой.
–- Сколько вы налетали?
–- Пятьдесят одно задание.
–- Вам осталось всего лишь четыре вылета.
–- Как бы не так! Он повысит норму. Каждый раз, как только я выполняю норму, он ее повышает.
–- Возможно, в этот раз полковник этого не сделает.
–- Он еще ни одного человека не отпустил домой. Он только разрешает налетавшим норму поболтаться на земле без дела в ожидании приказа об отправке домой, а потом, когда ему не хватает людей для комплектования экипажей, он опять повышает норму вылетов и снова бросает всех на боевые операции. С тех пор как он сюда прибыл, от только так и действует.
–- Вам не следует бранить полковника Кэткарта за задержку с приказами, — сказал майор Майор. — Приказы, поступающие от нас, утверждает штаб двадцать седьмой воздушной армии, он и несет ответственность за быстрое прохождение приказов по инстанциям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169