Написать ее было непросто, но, наконец, ему удалось сочинить
нечто, что, он надеялся, будет воодушевляющим.
В дверном проеме он остановился. Кэрол Маркус стояла спиной к нему
возле койки Гари, рядом с ней – доктор Энг, один из специалистов по регенерации. Они изучали показатели жизненных параметров Гари и сравнивали распечатки с прогнозами Кэрол. Кэрол не была врачом, как специалист по регенерации. Она была генетиком и составляла условия лечения для Гари и для Джима.
Джим вспомнил, как он увидел ее в первый раз, вспомнил первые слова, что она сказала ему. Когда он начал проходить физиотерапию, в первый раз он продержался минут пять. Дрожа от изнеможения, весь мокрый от усилий и боли, он считал, что, будучи таким слабым, выглядит просто смешно, и тут он заметил, что она смотрит на него, а он не хотел, чтобы его кто-нибудь чужой видел таким. Хватало и Маккоя, который наседкой носился вокруг.
Но Кэрол будто бы не заметила того, что Джим вымотан, шрама у него на лбу, слипшихся от пота волос. Она сказала: «Я еще не встречала человека, который бы так держался в подобном состоянии».
Она была серьезна и элегантна, занятна и жизнерадостна. Она принадлежала к тем редким ученым, которые способны на интеллектуальные броски, что оборачиваются научными прорывами. Она была исключительно красива, с ее гладкими светлыми волосами и глубокими голубыми глазами. Джим немедленно почувствовал, что его влечет к ней, и хотя ее работа не требовала от нее посещения отделения интенсивной терапии, не говоря уже о физтерапии, она часто заглядывала к нему.
В первый раз, когда он смог выйти из госпиталя, они вместе пошли гулять в ближайший парк. К тому времени, как его выписали, Джим и Кэрол влюбились друг в друга. Она позвала его поселиться в ее доме.
Через три месяца он из него выселился. И теперь уже две недели ее не видел. Он испытал нерациональное побуждение отступить назад, в кабинет, и подождать, пока она уйдет.
Не будь смешным, подумал он. Вы оба взрослые и в состоянии вести себя цивилизованно. И двинулся к ней.
Доктор Энг откинула короткие темные волосы за ухо, сделала пометку на распечатке и, озабоченно нахмурившись, взглянула на Кэрол.
– Что вы собираетесь делать?
– Делать? Все, что полагается делать в подобных обстоятельствах, – ответила Кэрол. – Вы же не думаете, что это была случайность?
– Нет, конечно нет, это просто… О, капитан Кирк! Как приятно видеть, что вы так хорошо выглядите.
Кэрол повернулась, непривычно нервничая.
– Джим!…
– Привет, Кэрол. – Он остановился. Он хотел сказать ей все, или не говорить ничего. Он хотел любить ее… или никогда больше ее не видеть.
– Ладно, увидимся, – сказала доктор Энг и дипломатично вышла.
– Как ты себя чувствуешь, Джим?
Он пропустил вопрос мимо ушей. Его сердце колотилось.
– Это чудесно, что мы встретились. Я скоро уезжаю. Мы можем… Я бы хотел поговорить с тобой. Может, пойдем что-нибудь выпьем?
– Я не в том настроении, чтобы пить, – сказала она. – Но я прогуляюсь с тобой.
Джим задержался возле Гари, все еще надеясь, что он может очнуться. Но нет.
– Поправляйся, мой друг, – сказал Джим и отдал мисс Чэпэл записку, с тем, чтобы отдать ее Гари, когда тот придет в сознание.
Им не нужно было обсуждать, куда пойти. Джим и Кэрол направились
к их парку.
Почти не отдавая себе в этом отчета, Джим держался совсем близко к Кэрол. Его плечо касалось ее плеча, пальцы задевали ее руку. Сначала она просто отодвинулась.
– О, – немного раздраженно сказала Кэрол, когда Джим задел ее в третий раз. Она взяла его за руку. – Мы ведь по-прежнему друзья, я надеюсь.
– Я тоже надеюсь, – сказал Джим. Он попытался притвориться, что
электрическая искра физического влечения больше не проскакивала между ними, но обнаружил, что настолько обмануть себя не удастся. Быть рядом с Кэрол означало быть пойманным вместе с ней в какую-то сеть, в которой обострялись все разделяемые чувства.
– Ты теперь лучше спишь? – спросила Кэрол.
Джим поколебался между правдой и ложью.
– Я отлично сплю, – сказал он.
Кэрол посмотрела на него с явным неверием, и он понял, что колебался
слишком долго. Она слишком много раз обнимала его, когда он внезапно просыпался от кошмара в самые темные, предрассветные часы ночи.
– Если ты хочешь поговорить об этом… – начала она.
– Нет, не хочу, – резковато сказал он. – Разговоры на эту тему лишь
предоставили бы ему извинение в излиянии своей тоски и сожаления. Это было ему нужно меньше всего, и Кэрол меньше всего нужно было об этом слушать. Кроме того, если бы он теперь сказал Кэрол, что по-прежнему просыпается с криком, запутавшись во влажной от пота постели, и в путах сна, принимая окружающую темноту за слепоту… Если бы он рассказал ей, как после снова пытался уснуть в этом обшарпанном, тесном кубикуле… Если бы он рассказал ей, как лежал там без сна, вымотанный, отчаянно желая, чтобы она по-прежнему была рядом с ним… было бы похоже на то, что он просит, чтобы она вернулась из жалости, вместо любви.
– Нет, – снова, более мягко, сказал он. – Я не хочу говорить об этом.
По- прежнему держась за руки, они дошли до маленького парка и ступили на дорожку, ведущую вокруг озера. Утки подплыли к ним, требуя подачки.
– Мы всегда забываем принести им что-нибудь, – сказала Кэрол. –
Сколько раз мы здесь гуляли, – и всегда собирались захватить с собой хлеб, но ни разу не захватили.
– Мы… о другом думали.
– Да.
– Кэрол, должен быть какой-то способ!…
Он оборвал себя, почувствовав, что она напряглась.
– Например? – спросила она.
– Мы могли… могли бы пожениться.
Она взглянула на него;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134