Его посадили за взятки. Дали три года. Прокурор опротестовал, и теперь у него шло переследствие. По всему выходило, что на второй раз ему дадут больше. Но он надеялся, запутывая следствие, освободиться вообще. Несколько свидетелей дали противоречивые показания. Этим он и воспользовался вбив в следствие клин.
Второй подследственный — двадцатипятилетний студент последнего курса тюменского медицинского института Костя Кобзев сидел тоже за взятки. Он — подельник Чингиза Козакова. Костя был связующим звеном между начальником управления Ипатовым, его заместителем Чингизом Козаковым и людьми, дающими взятки. Большие деньги проходили через Костю, и солидные суммы оседали у него. Посредником он стал благодаря отцу. Отец в свое время в Тюмени занимал высокую должность. Теперь отец на пенсии, и Костя по старой дружбе приводил к Ипатову и Козакову людей, искавших легковые машины, мотоциклы и другие дефицитные вещи.
Глаз с Костей, так же как и с Чингизом, подружился и рассказал, что сидел с его подельником.
– Так это ты барабанил в двери и кричал? — спросил Костя.
– Бывало, — ответил Глаз.
Третий заключенный сидел за неуплату алиментов. Это был прораб Иван Иванович Кичко, мужчина в годах, ленивый на вид, молчаливый.
Все взросляки шикарно одеты. У всех пальто с каракулевыми воротниками. Шапки у двоих — каракулевые, у Кости — ондатровая.
Когда камеру вели на прогулку, Глаз в этом обществе казался лишним. Одет он был в застиранную фуфайку и такую же шапку.
Взросляки и в тюрьме достоинства не теряли. Они медленно спускались с лестницы и медленно поднимались.
Как-то они шли на прогулку, а Глаз отстал. Двое работников хозобслуги, увидев представительных мужчин, поздоровались, низко кивнув головами. Хозобслуга подумала, что это какое-то начальство.
Однажды в тюрьму пришла комиссия во главе с начальником управления внутренних дед Нытиковым. В камеру первым вошел начальник тюрьмы, подполковник Луговской, лет пятидесяти, с белыми длинными волосами, зачесанными назад, а за ним свита во главе с комиссаром. Оглядев заключенных, Нытиков увидел Костю и, сделав к нему шаг, протянул руку. И они, на удивление зеков и комиссии, пожали друг другу руки.
Комиссар спросил, есть ли жалобы. Но жалоб не было, и комиссия удалилась.
– Костя, — заорал Глаз, — а почему Нытиков со мной не поздоровался? Стучи, пусть вернется и отдаст мне честь.
Костя улыбнулся.
– Правда, а откуда тебя Нытиков знает?
– Мы с ним в одном доме жили.
– А где Нытиков живет?
– Наш дом стоит на углу Хохрякова и Володарского, это рядом с управлением внутренних дел. Буквой гэ, знаешь?
– Нет. Вот когда освобожусь, зайду к тебе в гости.
В этой камере Глазу баловаться не хотелось. Он, как и взросляки, целыми днями валялся на шконке. Единственное его занятие — тюремный телефон. Однажды по трубе Глаз услышал:
– Доктора позови,
– Доктор, Костя, тебя на провод.
На тюрьме у Кости была кличка Доктор.
– Кто спрашивает?
– По поручению Ипатова.
Доктор, подумав, сказал:
– Не буду я разговаривать. Пусть тебе скажет.
Выслушав, Глаз залез на шконку.
– Костя, Ипатов просит, чтоб ты брал все на себя. Он гарантирует, что поможет освободиться досрочно, подогреет деньгами.
– И все? — спросил Доктор.
– Все.
– Ишь чего захотел. Я не собираюсь за него срок тянуть.
Скоро Костю вызвали на допрос к следователю. Вернувшись, спросил разрешения у дубака вынести парашу. Сегодня Костя — дневальный. У этой камеры — привилегия: окна выходят на солнечную сторону, и можно выносить парашу в любое время.
– Глаз, — попросил Доктор, — помоги мне.
В туалете Доктор быстро заговорил:
– Следователь сказал, что знает о разговоре по трубе. У нас в камере подсадка.
– Кто?
– Кичко. Ты видишь, как его часто вызывают к следователю, а сидит всего-навсего за неуплату алиментов. Это он к Куму ходит. И еще: тебя тогда не было — он несколько раз подряд от следователя передачу приносил. Говорил, что сестра упросила следователя. У него и сестры в Тюмени нет. И что-то он долго под следствием сидит. Крутят его — будто за убийство. Я сказал следователю, что да, был такой разговор по трубе. Это в мою пользу. Теперь следователь на днях тебя вызовет. Глаз, ты подтвердишь, что все так и было? Врать тебе не придется. Никто знать не будет.
Глаз задумался. Топить одного зека ради другого?
– А что, без меня не обойтись?
– Нет. Нужен свидетель. Кичко не может идти за свидетеля. Он подсадка. А ты, когда придешь от следователя, не говори, к кому вызывали. Скажи — по своему делу. Ну сделай, Глаз?
– Ладно, но об этом — никому.
И вот Глаза вызвал следователь по делу взяточников. Он был молодой, невысокий, веселый.
– Так, — сказал следователь, — твоя фамилия Петров?
– Так точно, Петров.
Следователь оглядел Глаза. Он был в галифе, а из-под расстегнутой куртки выглядывала тельняшка.
– Садись.
Глаз сел на прибитый к полу табурет. Следователь курил хорошие сигареты.
– Не угостите меня?
Следователь достал пачку и протянул Глазу. Глаз взял две сигареты.
– Мне и цыганенку.
– Ты сидишь в одной камере с Кобзевым Костей?
– Сижу, а что же делать.
– На днях какой-то разговор был, касающийся его дела. Объясни, как он произошел?
– Объясню, раз надо.
И Глаз рассказал.
– Слушай, Петров, а как это вы по трубам переговариваетесь?
– Да очень просто. Вы в школе физику учили?
– Учил.
– Плохо учили. Ставлю два. Даже кол. Давайте дневник, и пусть мать распишется.
Следователь засмеялся.
– Веселый ты парень. Но объясни.
– Трубы обладают, это самое, проводят звук. Да что объяснять, я на деле покажу. Отведите меня в другой кабинет, я оттуда буду кричать в трубу, а вы здесь ухо к трубе приложите и слушайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140