– Иди домой, или я вызову машину.
– А вот теперь вообще не уйду, раз вы забрали у меня водку. Если отдадите, уйду.
– Я кому сказал — выйди из кабинета.
– Не знаю, наверное, не мне, а ему. — Ян кивнул на парня.
Николай Васильевич понял, что Ян его в таком состоянии не послушает, и снял трубку телефона. Попросив телефонистку, чтоб она соединила с милицией, сказал:
– Салахов. Тут я веду допрос, а Петров пришел пьяный и мешает. Пришлите машину.
Салахов, положив трубку, сказал:
– Вот теперь садись и жди. Сам просишься.
Ян сел на стул и стал думать, как ему быть. Может, лучше убежать от участкового, раз он машину вызвал. «А-а, бог с ним, заберут так заберут. Все равно через три дня отпустят», — подумал Ян и стал ждать машину. Участковый допрос не возобновлял, а писал, изредка поднимая голову на Яна.
Прошло с полчаса, а машины нет. Яна еще больше развезло, и он решил схватить бутылку и убежать. Но бутылка рядом с участковым, и его надо как-то отвлечь.
Ян подкатил к окну.
– О! — крикнул он, глядя в окно. — Машина пришла.
Николай Васильевич встал. Пока он оглядывал пустую улицу, Ян схватил со стола бутылку и ломанулся. Но участковый догнал и отобрал.
– Садись и жди. Сам напросился, — сказал он и закрыл водку в сейф.
Время шло. Участковый позвонил в милицию и склонился над бумагами.
– Николай Васильевич, мне надоело ждать. А-а, вот слышу гул машины. Она подана.
Участковый подошел к окну. Перед сельсоветом и вправду стояла машина, но не милицейская.
– Ну сколько ждать, может, я и не нужен им. Хорош, Николай Васильевич, я пошел.
Он встал и направился к двери. Он думал, что за ним побежит участковый, но тот и слова не сказал.
Он решил пойти в магазин, занять у знакомых рубль, добавить к сдаче и купить третью бутылку.
В магазине ему стало плохо. Рвать поманило, и он вышел на улицу. Гуща дала себя знать. Он зашел за угол, постоял, качаясь, и упал навзничь.
Ян начал мерзнуть и пришел в сознание. Около него собрался народ. Женщины его осуждали.
– Переверните его на живот, — услышал он женский голос, — а то захлебнется.
Яна рвало.
Сильные мужские руки перевернули его, и вскоре мать подошла. За ней кто-то сбегал, и она увела сына домой.
Коле не было пяти лет, когда он впервые до беспамятства напился. Жили они тогда в Новой Заимке, и к ним нагрянули гости. Отец, гордясь шустрым сыном, посадил его на колени и, разговаривая с гостями и не обращая на Колю внимания, пил водку, все больше оставляя ее на дне стопки. А маленький Коля допивал остатки, крякал, как взрослые, и, нюхая хлеб, закусывал. Ему стало плохо, он залез под кровать и блевал там.
После того первого похмелья Коля не переносил запаха спиртного лет до двенадцати. А потом старшие пацаны приучили его к вину и бражке. Сядут играть в карты и потягивают.
Падун называли в округе пьяной деревней. Если кто не работал на спиртзаводе, а выпить хотелось, он перелезал через забор и приходил в бродильный цех. Просящему протягивали черпак, и он пил некрепкую бражку не отрываясь: обычай был такой.
Дома Ян едва заснул, как его растолкал отец.
– Вставай. Милиция приехала.
Ян оделся. Голова раскалывалась. Алексей Яковлевич накинул на себя белый овчинный полушубок и вышел следом за сыном.
Машина стояла у ворот, и Алексей Яковлевич сказал сержанту:
– Я с ним поеду. Он еще пьяный.
Они втроем забрались в спецмашину медвытрезвителя.
Около сельсовета машина остановилась. Двое парней подняли руку и попросили довезти до Заводоуковска. Им надо к поезду. Они учатся в Тюмени.
Парни залезли в машину и стали укорять Яна, что он, такой молодой, и напился. И они чуть не подрались. Сержант разнял.
9
Яна закрыли в ту же камеру. Мужики, увидев его пьяным, заулыбались и загоготали.
– Вот ты встретил Новый год! Наверстал! Хоть бы нам во рту принес, — острили одни.
Ян пообещал, что, когда проспится, все расскажет, и бухнулся на нары.
Поздно вечером он проснулся. Его томила жажда, и он, выпив кружек пять воды, закурил и начал, приукрашивая, рассказывать один день, прожитый на свободе.
Мужики похвалили Яна — он вдохнул в них струю вольной жизни, и завалились на нары, мечтая вырваться из КПЗ и до потери пульса, так же как и Ян, ужраться.
Четверо суток Ян просидел в КПЗ. Каждый день его вызывал Бородин. «Если сознаешься,— говорил он,— выпустим тебя, и ты поедешь учиться в Волгоград. Не сознаешься — посадим».
Но Ян стоял на своем, и его выпустили. Он решил рвануть в Волгоград. Каникулы кончались.
Вечером у клуба Ян столкнулся с участковым. Николай Васильевич сказал:
– Коля, мне Бородин сегодня звонил, ты у него в каком-то протоколе забыл расписаться. Завтра утром, к десяти часам, приди в прокуратуру.
– Не ходи,— сказал дома отец.— Уезжай в Волгоград. Хватит, и так посидел.
– А че бояться?— возразил Ян.— Если хотели посадить, то и не выпускали бы. Распишусь в протоколе и вечером уеду.
На этом и порешили.
Утром Ян встал рано. Мать пельменей сварила. Отец достал бутылку столичной.
– Ладно уж, выпей стопку за счастливый исход.
В Заводоуковск, в прокуратуру, Ян поехал с сестрой Галей. Она была на два года старше Яна, училась в Тюмени и тоже приехала на каникулы. Ян не хотел с ней ехать, но настоял отец, чтобы знать, посадили его или нет, в случае если сын не вернется.
В прокуратуру — небольшой деревянный дом, стоявший за железной дорогой, неподалеку от вокзала,— Ян зашел смело. «Все,— думал он,— распишусь — и в Волгоград вечером дерну».
Открыв дверь приемной, Ян спросил:
– Можно?
– А-а-а, Петров, подожди,— сказал прокурор района, стоя на столе и держа в руках молоток.— Сейчас, вот прибьем гардину…
«Ну,— подумал Ян,— прокурор делом занят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140