3
Больше недели Глаз чувствовал внимание со стороны ребят. Так их настроил воспитатель.
Жил Глаз в колонии второй месяц, и подошло время принимать его в коллектив. К новичку приставляли члена комиссии внутреннего порядка, или, как по-другому называли — режимника, и он должен был рассказывать новичку о порядках зоны и приобщать его к колонийской жизни. К Глазу был приставлен белобрысый Панков, но он с Глазом мало разговаривал.
Вечером колонию собрали в клубе. На сцене восседал президиум во главе с начальником режима Беспаловым.
Первым в коллектив принимали Васина. Они с режимником поднялись на сцену и остановились у противоположных стен.
Режимник начал характеризовать новичка:
– За месяц, проведенный в колонии, Васин не особо-то хорошо себя зарекомендовал. В школе получил две двойки. На производстве работает спустя рукава. Ругается матом, как сапожник. Я думаю, его рановато принимать в коллектив.
По залу прошел говорок. Теперь Васин должен сказать о себе.
– Ну, мне два месяца до восемнадцати остается. Я хочу уехать на взрослый.
Активисты загудели и с мест выкрикивали недовольства. А он стоял, не переживая, примут его в коллектив колонии или нет.
Встал режимник со второго этажа и спросил Васина:
– Что ты на взрослый, это понятно. Вот скажи, как собираешься дальше себя вести? Как будешь работать и учиться?
Васин молчал. Из зала выкрикивали, чтоб отвечал.
– Как буду себя вести? Я считаю, что я нормально себя веду.
Поднялся активист с третьего этажа и громко сказал:
– Он считает, что ведет себя нормально. Он спокоен — через два месяца восемнадцать. Раз ему ни до чего дела нет и работать не обещает хорошо, надо дать ему суток десять и пусть подумает, как жить дальше.
В президиуме встал Павлуха.
– Я согласен. Васину надо суток десять подумать над своим поведением. Иди, отсидишь, и тогда будем принимать в коллектив.
Васин сошел со сцены, и дпнк повел его в дизо. Двух других новичков и Глаза приняли в коллектив колонии единогласно.
В грязовецкой колонии не били. Нарушителя активисты прорабатывали, и это было унизительно. Тем более — парня посылали докладывать о нарушении воспитателю. Глаз это почувствовал на себе, получив двойку. На перемене к нему подвалил Смолин.
– Ты что, Глаз, — заорал он на него, — к занятиям не готовишься? На самоподготовке мух не считай. Смотри мне, если еще одну получишь, — Смолин замолчал, не договорив, съедая Глаза взглядом.
В корпусе Смолин зашел в шестнадцатую комнату и сказал:
– Глаз, на полусогнутых беги докладывай воспитателю, что получил двойку.
Глаз молча смотрел на Славу.
– Что, не ясно? Пошел! Шустро! Ну!
– Не пойду я докладывать, — спокойно ответил Глаз.
– Что? Не пойдешь? Пойдешь!
Смолин схватил Глаза за ворот куртки и за руку и вытолкал в коридор.
– Пошли! Не пойдешь?!
Глаз сопротивляться не стал. К Смолину на помощь сейчас же придут активисты. Да и по коридору проходили воспитанники, а возле дверей, у тумбочки, стоял дежурный контролер. И Глазу было стыдно, что его, как щенка, тащат к воспитателю. А Смолин, толкая в спину, приговаривал:
– Ишь ты. Обшустрился. Не пойдешь!
Смолин отворил дверь воспитательской и втолкнул Глаза. Георгий Николаевич сидел за столом.
– Что такое, Петров?
– Да ничего, — сказал Глаз, застегивая на вороте пуговицы.
Как ему сейчас не хотелось докладывать о двойке. Но говорить надо.
– Я двойку получил.
– Сам пришел в воспитательскую?
– Нет.
– А почему сам не пришел?
Глаз не ответил.
– У нас ребята нарушения сами докладывают воспитателю. Так что знай. По какому предмету получил двойку?
– По алгебре.
– К следующему занятию подготовься и исправь. Ты свободен.
Смолин Глаза невзлюбил. Новичок, а борзеет. Глаз в школе, на перемене, ругнулся матом. Активист из другого отделения сделал ему замечание и записал. Смолин в корпусе сказал Глазу:
– Иди в воспитательскую.
Глаз пошел, хотя идти не хотелось, и доложил. На этот раз Георгий Николаевич дал ему наряд вне очереди. На другой день Глаз вымыл в комнате пол.
Полы в колонии по очереди мыли все воспитанники. За исключением уборщиков территории. Их в каждом отделении было два.
Шестое отделение закончило работу. Цех подметен, и ящик с мусором стоит возле курилки.
К Глазу подошел кент — Валя Соколов — и сказал:
– Пошли отнесем.
Вытаскивать мусор из цеха очередности не было. Добровольцы всегда находились. Но активисты вытаскивали реже.
Пройдя через двери производственной вахты, парни спустились в кочегарку. Она темная от копоти, и только паровой котел, выкрашенный в коричневый цвет, выделялся.
– Сюда валите, — сказал молодой кочегар, указывая рукой.
Ребята перевернули ящик, и кочегар сказал:
– Во, молодцы.
Он достал из кармана пачку «Беломора» и закурил.
Глаз, глядя на него, спросил:
– Разрешите закурить?
Кочегар протянул пачку. Глаз взял папиросу, сказал: «Благодарю» — и положил ее в карман.
– Что, недавно у нас? — спросил кочегар.
– Да, второй месяц.
– Откуда сам?
– Из Волгограда.
– О! Хороший город. Все собираюсь туда в отпуск съездить, Мамаев курган посмотреть, да все как-то не получается. Этим летом постараюсь обязательно.
– Съездите. Город хороший. Не пожалеете.
Кочегар Глазу понравился.
В следующий раз, когда выносили мусор, Глаз поздоровался с кочегаром и подошел к нему.
– Ну как, хорошо в кочегарке работать?
– Неплохо. Время свободное есть.
– Давно работаете?
– Да нет, с лета.
Глаз достал пачку дешевых сигарет и протянул.
– Закуривайте.
– Спасибо. Я только «Беломор». Хошь моих?
– Давайте.
Глаз взял папиросу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140