— Лежал там. Ради смеха.
Он подхватил меня за руку и потянул, помогая встать.
— Вставайте и отвечайте прямо, не крутите. Мы не можем всю ночь держать тут поезд.
Ноги все еще плохо меня слушались, но я кое-как встал на них.
— Что случилось? Вы нездоровы? — спросил кондуктор. — Послушайте, да вы же пьяны. — Он потряс меня за плечо. Я отбросил его руку.
К нам подошел начальник поезда, нетерпеливо покусывая свои густые седые усы.
— Из-за чего задержка?
— Потеря сознания, — объяснил я с мальчишеской поспешностью, потому что до этого мне не приходилось терять сознание. — Кто-то затащил меня под поезд.
— Он пьяный, — вставил кондуктор. — Посмотрите, как от него несет. Говорит, что он — пассажир этого поезда.
— Ну что же... Садитесь в вагон. Да поживее! Или я вызову полицию. Подождите минутку, покажите-ка билет.
— Он в купе. Разве вы не узнаете меня?
Кондуктор поднял фонарь на уровень моего лица, и начальник поезда внимательно посмотрел на меня.
— Да, я видел вас. Отправляйтесь в свое купе. На вас лица нет, приятель. Если вы еще что-нибудь выкинете во время поездки, полиция снимет вас с поезда.
Было бессмысленно с ним спорить. К тому же для меня не все было ясно. С раскалывающейся головой и пересохшим горлом я побрел по платформе в конец состава, поднялся по железным ступенькам и направился в мужскую курительную комнату. Поезд тронулся раньше, чем я добрался до нее. Испытанный недавно ужас вдруг превратился в распиравшее меня чувство радости. Я словно прошел по могиле, в которую закопали мой пустой гроб.
Но радость уступила место явному недоумению, а потом и вновь охватившему меня ужасу, когда я обнаружил, что в мужской курительной комнате никого не оказалось — дверь туда была закрыта. Я постучал. Никто не ответил. Я начал стучать громче. Удары эхом отзывались в моей раскалывавшейся голове, подобно грохоту кузнечного молота. Ответа не было.
Я опять схватился за ручку и начал трясти дверь. Затем со стыдом понял, что веду себя как ребенок. Конечно же Хэтчер уже в кровати.
Но дверь-то закрыта, а закрывается она только изнутри. Если в этой маленькой комнатке заперся кто-то, способный говорить, то он бы ответил.
— Хэтчер! — позвал я. — Хэтчер!
— Что случилось? — спросил кто-то за моей спиной. — Сильно приперло? — Я повернулся и увидел Тедди Трэска, одетого в малиновый шелковый халат поверх пижамы с конфетным рисунком, который держал в руках прибор для бритья.
— Мне кажется, что там находится заболевший человек. Солдат, который сел в Канзас-Сити.
— Бог мой, вы и сами выглядите ужасно. Где так вымазали форму? Дайте-ка я посмотрю на эту дверь.
Он потрогал ручку и осмотрел узкую щель между дверью и притолокой.
— Скоро мы узнаем, в чем дело. — Из своего бритвенного прибора он вынул новое безопасное лезвие, аккуратно снял с него обертку и всунул лезвие в щель возле замка.
Согнувшись, он провозился не меньше минуты, а потом воскликнул:
— Есть!
Задвижка в замке щелкнула. Он повернул ручку и попытался открыть дверь. Но она не открывалась.
Он надавил плечом. Образовалась достаточная щель, чтобы просунуть голову и заглянуть внутрь.
— О Господи! — воскликнул Трэск. — Как фамилия военного доктора, который едет в поезде?
— Майор Райт.
— Я пойду приведу его.
Он торопливо зашагал по проходу. Его тапочки зашлепали по полу в быстром, прерывающемся ритме. Я тоже заглянул в туалетную клетушку.
Хэтчер стоял на коленях на полу, приняв позу молящегося мусульманина. Большая часть веса его туловища покоилась на ногах, которые он подогнул под себя. Голова лежала на краю туалетной раковины. В свете лампочки, находившейся на стене в двух футах от его лица, можно было видеть один его глаз, который невидяще уставился на голую стену. От него исходил кисло-сладкий запах болезни и лекарств.
Я попытался войти, надавив плечом на дверь. Вдруг Хэтчер упал на бок, как падают не целиком заполненные мешки. Я почувствовал сильную жалость к нему, беспомощному и униженному, и заплакал.
— Подождите, подождите, — произнес майор Райт за моей спиной. — Дайте взглянуть, чем я могу быть полезен.
Я отошел и стал наблюдать за происходившим, стоя на нетвердых ногах. Тедди Трэск, который был ростом поменьше меня, протиснулся в дверь. Он привел Хэтчера почти в горизонтальное положение, обхватив сзади за грудь, и вытащил в курительную комнату, где осторожно опустил на пол. На лице Хэтчера, обращенном к потолку, застыла мрачная улыбка.
Доктор быстро осмотрел его, попытался обнаружить пульс. Когда он дотронулся до слепо взиравшего глазного яблока, я вздрогнул и отвернулся, но все же успел заметить, что глаз никак не прореагировал. Глаза солдата Хэтчера стали такими же бесчувственными, как стекло.
— Боюсь, он уже умер, — произнес майор Райт, скосив на меня через плечо глаза в очках без оправы. — Что вызвало приступ недомогания? — На помятой форме Хэтчера были видны следы его недомогания.
— Мы пили довольно мерзкое спиртное, — пристыженно объяснил я. — Я тоже потерял сознание.
— Чтобы убить такого человека, как он, потребовалось бы огромное количество спиртного. Сколько вы приняли?
— Точно не знаю. Может быть, пинту за последние два часа.
— Что-нибудь осталось от этого спиртного? Я хочу взглянуть на него.
Бутылка высокосортного американского виски стояла на самом виду, возле безжизненно раскинутых ног Хэтчера. Я поднял ее с отвращением и подал доктору. Тот вынул из бутылки пробку и понюхал содержимое. Его косящие маленькие глазки сузились и стали похожи на стальные полосочки.
— Этот человек пил эфир, — вымолвил доктор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64