Пить она принесла джин, подкрашенный тоником. Похоже, мы начинали точно с того же, на чем кончили.Она выпила залпом почти весь бокал.— Я рада, что он умер, — сказала она без особой радости в голосе. — Правда. Джек получил лишь то, что заслужил.— Как это?— Сам знаешь не хуже меня. Давай, до дна.Она допила свой бокал. Я отхлебнул немного тягучей жидкости. Выпить я люблю, но вот именно эта выпивка в доме Джека Флейшера в компании его вдовы напоминала мне касторку.— Говоришь, работал с Джеком, — сказала она. — Помогал ты ему с этими записями?— Записями?— Брось передо мной-то прикидываться. Сегодня утром мне звонил один полицейский из Лос-Анджелеса. Смешное такое имя, польское, Янковский — что-то наподобие. Знаешь его?— Я знаком с одним сержантом Яновским.— Вот-вот, точно. Хотел знать, не оставил ли Джек какие-то магнитофонные катушки здесь, в доме. Говорил, что они очень важны для расследования убийства. Лорел-то ведь свое тоже получила. — Она резко приблизила ко мне свое лицо, словно подтверждая тот факт, что сама она продолжала жить. — Знаешь об этом?— Я ее и обнаружил.— Это Джек избил ее до смерти, да?— Не знаю.— Брось, все ты знаешь. По глазам вижу. От меня-то можешь не скрывать. Я была женой Джека, не забывай. Прожила с ним и с его необузданным характером целых тридцать лет. Думаешь почему я стала пить? Когда мы поженились, я к рюмке и не прикасалась. Начала, потому что не могла вынести даже мысли о том, что он вытворяет.Приблизив ко мне лицо почти вплотную, она хладнокровно говорила о самом неприятном и жестоком, но ее толкование событий было слишком субъективным и потому не вполне верным. Мне хотелось послушать, что она еще скажет, поэтому, когда она велела мне выпить свой бокал до дна, я сделал это.Сходив на кухню, она принесла еще по полному бокалу той же самой гадости для меня и для себя.— Так что насчет записей? — спросила она. — Они стоят денег?Я быстро принял решение:— Для меня — да.— Сколько?— Тысячу долларов.— Не густо.— Полиция вам за них вообще ничего не заплатит. Я мог бы дать и больше, в зависимости от того, что именно там записано. Вы прокручивали их?— Нет.— Где они находятся?— Этого я не скажу. Мне нужно гораздо больше тысячи. Сейчас, когда Джек убит и его уже нет, я хотела бы немного попутешествовать. Он никогда не брал меня с собой, ни разу за последние пятнадцать лет. И знаешь, почему? Куда бы он ни ехал, там его уже поджидала она. Что ж, теперь зато больше не поджидает. — И тут же добавила удивленно: — И Джек ее — тоже. Оба умерли, да? Сколько раз я желала им этого, что сейчас даже поверить не могу, что это наконец-то произошло.— Это произошло.— И прекрасно.С явным трудом она проделала всю череду движений человека, пьющего провозглашенный тост, и встала, покачиваясь, еле держась на ногах. Взяв у нее бокал, я поставил его на столик, инкрустированный камешками.— Спсиблшое, — язык у нее заплетался.Она сделала танцующее движение под слышную только ей музыку. Казалось, она отчаянно пытается найти себе какое-то занятие, чтобы оно позволило ей почувствовать себя полноценным человеком.— Вот уж не думала, что мне будет жалко ее, — сказала она. — И все-таки мне ее отчасти жаль. Лорел была похожа на меня, ты знаешь? В молодости я была куда красивее, но я старше ее на целых пятнадцать лет. Я все представляла себе, когда ложилась в постель с Джеком, что я — это она. Но и у нее в жизни тоже не одна лафа была. Ей от него доставалось — дай боже, как и любой его женщине. И в конце концов, он все-таки изуродовал ее смазливую физиономию.— Вы действительно верите, что это сделал ваш муж?— Ты не знаешь и половины всего. — Она плюхнулась на кушетку рядом со мной. — Я могла бы порассказать тебе такое, от чего у тебя мурашки по коже пошли бы. Страшно признаться, но я не очень-то виню этого парня за то, что он разнес Джеку голову. Ты знаешь, кто этот парень?— Его отцом был Джаспер Блевинс, а мать — Лорел.— Ты куда умнее, чем я думала. — Она искоса посмотрела на меня. — Или это я тебе сама сказала тогда вечером?— Нет.— Да ну, наверняка я, кто же еще? Или кто-нибудь с севера округа. В Родео-сити об этом каждая собака знает.— О чем именно, миссис Флейшер?— О Джеке и его фокусах. Он ведь там закон представлял. Царь и бог — кто бы посмел его остановить? Убил этого Блевинса и сунул его под поезд, чтобы его женой завладеть. А Лорел заставил показать, что труп не ее мужа. Мальчишку ихнего сдал в сиротский приют. Как же, ведь у него была така-ая любовь.Я не верил ей. И я не мог не верить ей. Ее слова повисли в ирреальном пространстве, где они были вполне на своем месте, но не имели никакого отношения к действительности, залитой дневным светом.— Откуда вам все это известно?— Кое-что и сама вычислила. — Один ее глаз смотрел на меня вполне осмысленно, другой был полузакрыт и смотрел совершенно по-идиотски. — У меня есть друзья в полиции и суде. Точнее — были. Ну и жены других помощников — те тоже кое о чем нашептали.— Почему же их мужья не вывели вашего мужа на чистую воду?Глаз, принадлежавший идиотке, застыло моргнул и закрылся полностью. Теперь на меня взирал один только разумный глаз.— Джеку было слишком многое известно. Север округа — территория с жестокими нравами, мистер, а он творил там, что хотел. Да и что они смогли бы доказать? Сама жена, Лорел, заявила, что тело не принадлежит ее мужу. Сказала, что никогда в жизни не видела этого человека. Голова у него была сплошное месиво, разворочена до неузна... — она никак не могла выговорить это слово, — до «незнаемости». Ну и записали как очередную смерть от несчастного случая.— А вы точно знаете, что не от него?— Я знаю то, что знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71