Неслышным шагом в комнату вошла миссис Себастьян и встала рядом со мною перед ружейным шкафом.— Я вышла замуж за вечного мальчишку, за бойскаута.— Бывают и куда более худшие браки.— Разве? Меня мать предостерегала, чтобы я не увлекалась красивой внешностью мужчины. «Выходи за умного», — говорила она. А я ее не слушала. Не надо было мне бросать место манекенщицы. По крайней мере, зависела бы в жизни только от своей собственной фигуры. — Она провела рукой по бедру.— Фигура у вас что надо. Кроме того, вы довольно откровенны со мной.— После этой ужасной ночи я решила ничего не утаивать.— Покажите мне дневник вашей дочери.— Не покажу.— Вам стыдно за нее?— За себя, — ответила она. — Что вы можете там найти такого, чего я вам не расскажу?— Ну, к примеру, спала она с этим парнем или нет.— Разумеется, нет, — отрезала она, слегка порозовев от гнева.— Или еще с кем?— Это абсурд! — Но лицо ее приобрело желтовато-бледный оттенок.— Значит, ни с кем?— Нет, конечно. Для своего возраста Сэнди на удивление невинна.— Или была невинна. Что ж, будем надеяться, что таковою она является и до сих пор.Бернис Себастьян заговорила со мной надменным тоном:— Я... мы наняли вас не для того, чтобы вы выпытывали, каков моральный облик нашей дочери.— Ну, во-первых, вы меня еще не наняли. Прежде чем браться за дело, которое может по-всякому повернуться, я должен получить предварительный гонорар, миссис Себастьян.— Как понимать «по-всякому повернуться»?— Например, ваша дочь в любое время может сама явиться домой. Или вы возьмете и передумаете...Она оборвала меня нетерпеливым взмахом руки.— Ладно. Сколько вы хотите?— Оплата за два дня плюс текущие расходы. Скажем, двести пятьдесят.Она села за письменный стол, достала из второго ящика чековую книжку и выписала чек.— Что еще?— Несколько ее последних фотографий.— Садитесь, сейчас принесу.Когда миссис Себастьян вышла, я внимательно изучил корешки в чековой книжке. После выплаты моего предварительного гонорара на счету Себастьянов осталось меньше двухсот долларов. В общем, их милый ухоженный новый дом, нависший над крутым склоном, почти идеально символизировал собой всю их жизнь.Миссис Себастьян вернулась с пачкой фотографий. Сэнди была девушкой с серьезным взглядом, такая же смуглая, как ее мать. На большинстве карточек она что-то делала — ехала верхом, каталась на велосипеде, стояла на вышке, готовая прыгнуть в воду, целилась из ружья. Похоже, это было точно такое же ружье двадцать второго калибра, которое я видел в шкафу. По тому, как она держала его, было видно, что стрелять она умеет.— Что вы скажете насчет увлечения ружьями, миссис Себастьян? Это идея самой Сэнди?— Нет, Кита. Еще его отец привил ему любовь к охоте. Ну, а Кит передал эту великую семейную традицию своей дочери, — голос ее звучал язвительно.— У вас она единственный ребенок?— Совершенно верно. Сына у нас нет.— Можно мне обыскать ее комнату?Миссис Себастьян явно колебалась.— А что вы думаете там найти? Свидетельства трансвестизма Трансвестизм — стремление носить одежду противоположного пола (здесь и далее прим. пер.).

? Наркотики? — Она все еще пыталась сохранить язвительно-насмешливую интонацию, однако я воспринимал ее вопросы вполне буквально. В комнатах молодых людей мне доводилось обнаруживать и гораздо более неожиданные предметы.Комната Сэнди была залита солнечным светом и напоена свежим сладким ароматом. Я обнаружил в ней многое из того, что и должно находиться в спальне невинной серьезной старшеклассницы. Множество свитеров, юбок, книг, как учебников, так и несколько хороших романов, например, «Ураган над Ямайкой». Целый набор мягких игрушек — плюшевых животных. Памятные вымпелы колледжей, в основном университетов Новой Англии. Гофрированная розовая косметичка, содержимое которой было вынуто и разложено на ней правильными геометрическими фигурами. На стене в серебряной рамке висела фотография какой-то улыбающейся девушки.— Кто это?— Лучшая подруга Сэнди, Хэйди Генслер.— Мне бы хотелось поговорить с нею.Миссис Себастьян опять как-то нерешительно задумалась. Эти ее состояния нерешительности были кратковременными, но напряженными и, пожалуй, чересчур серьезными, словно она наперед рассчитывала ходы в крупной игре.— Генслеры ничего не знают об этом, — сказала она.— Вы не можете вести поиски дочери и одновременно держать это в тайне. Генслеры ваши друзья?— Просто соседи. Вот девочки, те дружат по-настоящему. — Внезапно она приняла решение. — Я попрошу Хэйди зайти к нам перед школой.— А почему не сейчас?Она вышла из комнаты. Я быстро просмотрел возможные потайные места — под розоватым овальным ковриком из овчины, под матрацем, на верхней полке в нише и под стопками белья в шкафу. Протряхнул несколько книг. Из «Португальских сонетов» вылетел листок. Я поднял его с коврика. Это была половина тетрадного листа в линейку, на котором черными чернилами было каллиграфически выведено:"Слушай, птица, ты сердце моеСвоим пеньем лишила покоя.Может, лучше острым ножомЯ мгновенно его успокою?"Стоя в дверях, миссис Себастьян пристально наблюдала за мной.— Как я погляжу, вы стараетесь вовсю, мистер Арчер. Что там такое?— Стишок. По-моему, его сочинил Дэви.Она выхватила у меня листок и пробежала его глазами.— По-моему, полная бессмыслица.— А по-моему — нет. — Я в свою очередь выхватил листок у нее и спрятал его в бумажник. — Хэйди придет?— Да, немного погодя. Она завтракает.— Хорошо. Какие-нибудь письма от Дэви у вас есть?— Нет, разумеется.— Мне пришло в голову, что он, возможно, писал Сэнди. Хотел бы я знать, не его ли рукой написано стихотворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71