— Не надо пустых слов. Вы сами-то быстро ездите?— По этой дороге на «кадиллаке» я обычно еду на ста семидесяти.Правила игры, в которую мы играли, еще не были ясны, но я решил отыграться.— А какая у вас причина, чтобы так гнать машину?— Я делаю это от скуки. Я подбадриваю себя, стараясь встретиться с чем-то новым, какой-то интересной мишенью на дороге.Я возмутился.— Да, вы встретите что-то новое, если будете так ездить. Разбитый череп и полное забвение.— К черту! — воскликнула она. — Вы утверждаете, что обожаете риск, но вы такой же тюфяк, как Берт Грэйвс.— Прошу прощения, если напугал вас.— Напугали? Меня?Ее короткий смешок был тонок и резок, как крик морской птицы, согнанной с гнезда.— У вас, мужчин, еще остались высокомерные представления. Видимо, вы считаете, что место женщины дома?— Только не у меня дома.Дорога вновь, петляя, поднималась вверх. Я повел машину со скоростью восемьдесят. Разговаривать было не о чем. Глава 16 Когда высота заставила меня вспомнить о дыхании, мы выехали на прямую дорогу с новым покрытием, которая была перегорожена шлагбаумом. На почтовом ящике прибитом к столбу, белыми буквами было написано: «КЛОД». Я поднял шлагбаум, и Миранда проехала под ним.— Еще полтора километра, — сообщила она. — Вы считаете, что я должна съездить одна?— Нет, я тоже хочу взглянуть на окрестности. Я никогда тут прежде не был.Местность по обеим сторонам дороги выглядела так, точно здесь не ступала нога человека.По мере того как мы поднимались по спирали все выше и выше, нашему взору открывалась долина, загроможденная валунами, и зеленый склон горы. Я заметил, как вдали среди деревьев остановился и почти сразу же исчез лось. Воздух был так чист и прозрачен, что можно было услышать звуки его движения, но ворчание мотора все заглушало.Машина ползла по краю углубления в вершине горы, которое имело форму соусника. Внизу, в центре выемки, находился «Храм», доступный взорам лишь птиц и летчиков. Это было квадратное одноэтажное здание, выкрашенное в белый цвет, с внутренним двориком. За проволочной изгородью находилось несколько пристроек. Все это походило на тюрьму. Над одной из них струйка дыма поднималась к небу.На крыше главного здания виднелась неподвижная фигура человека. Как оказалось, это был старик, сидевший по-турецки, с поджатыми под себя ногами. Очевидно, увидев нас, он поднялся с величественной неторопливостью — высокая фигура с коричневой кожей. С косматыми седыми волосами и бородой он был похож на изображение солнца на старинных картах. Он шел, приподнимая материю, обернутую вокруг его талии. Потом, подняв руки, словно призывая нас к терпению, он стал спускаться с крыши.Окованная железом дверь со скрипом отворилась. Старик вышел из нее и направился к незапертым воротам. Тогда я впервые увидел его глаза — молочно-голубые, мягкие и равнодушные, как у животного. Несмотря на его широкие плечи, почерневшие от солнца, и большую бороду, развевающуюся вокруг шеи, в нем было что-то женское. Его глубокий вкрадчивый голос представлял собой нечто среднее между баритоном и контральто.— Приветствую, приветствую, друзья мои. Любой путник, который постучится в мою уединенную обитель, будет желанным гостем. Гостеприимство — одна из высших добродетелей, ее надо ценить, как свое здоровье.— Благодарим. Можно въехать?— Пожалуйста, оставьте автомобиль за изгородью, мой друг. Даже внешний круг не должен быть осквернен предметами механической цивилизации.— Я думал, вы с ним знакомы, — обратился я к Миранде, когда она вышла из машины.— Я не предполагала, что он способен быть радушным и приветливым.Мы подошли ближе, и его голубоватые глаза уставились на Миранду. Он наклонился, и его нечесаные волосы упали вперед, закрыв плечи.— Хэлло, Клод! — решительно проговорила Миранда.— О, мисс Сэмпсон! Я не ожидал увидеть вас.Его губы были мясистые и красные. Я взглянул на его ноги, чтобы определить возраст. Обутые в плетеные сандалии, они были шишковатые и отекшие — ноги шестидесятилетнего старика.— Благодарю, — неприязненно произнесла девушка. — Я приехала повидать Ральфа, если он здесь.— Но его тут нет, мисс Сэмпсон. Я здесь один. Своих учеников я на время удалил, — он неопределенно улыбнулся, не показывая зубов. — Я старый орел, живущий среди гор и солнца.— Старый стервятник! — громко сказала Миранда. — Ральф появлялся здесь в последнее время?— Он не был здесь уже несколько месяцев. Он обещал быть, но не приезжал. Ваш отец обладает духовным потенциалом, но он слишком погряз в материальной жизни. Его трудно завлечь сюда наверх, в лазурный мир. Его душе слишком трудно открыться солнцу.Он произнес это, как молитву, даже с характерной для нее напевностью.— Вы не против, если я осмотрюсь здесь? — спросил я. — Чтобы удостовериться, что его тут нет.— Я уже сказал вам, что я здесь один, — он повернулся к Миранде. — Кто этот молодой человек?— Мистер Арчер, он помогает мне в поисках Ральфа.— Понятно. Боюсь, что вам придется поверить мне на слово, что его здесь нет, мистер Арчер. Я не могу разрешить вам вступить во внутренний круг, пока вы не подвергнетесь обряду очищения.— Думаю, что мне все-таки придется осмотреть территорию.— Но это невозможно.Он положил руку мне на плечо. Она была коричневая, мягкая и толстая.— Вы не должны входить в храм, это разгневает Митру.Я ощутил его кисло-сладкое дыхание и сбросил руку с плеча.— Вы сами-то очищались? — спросил я.Он взвел к солнцу свои невинные глаза.— С этими вещами шутить нельзя. Я был потерянным человеком, грешником со слепым сердцем, пока не попал в этот лазурный мир. Солнечный меч отсек черного быка плоти, и я очистился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57