Я пью не из желания развеселиться, а для того чтобы утихла мигрень.— Учтите, — пробурчал мужчина с глазами агента, — если вы выдающийся художник, то можете присесть. В противном случае, я не стану тратить на вас время.— Тимоти — мой агент, — сообщил Рассел. — Я курица, которая несет ему золотые яйца. Посмотри, как чуткие пальцы играют ножом на мясе, а глаза задумчиво смотрят на мое горло. Я чувствую — не к добру это.— Он чувствует, — буркнул Тимоти. — Вы что-нибудь создаете?Я сел за столик и заявил:— Я человек действия. Сыщик.— Лью — детектив, — пояснил Рассел. — Он разыскивает человеческие грехи и выставляет их напоказ всему свету.— Каким образом вы так низко пали? — развеселился Тимоти.Мне эта болтовня не нравилась, но я пришел за информацией, а не просто так. Заметив выражение моего лица, он повернулся к стоящему неподалеку официанту.— Кому это ты пожимал руку? — обратился я к Расселу.— Красавчик с шарфом? Фэй говорила, что его зовут Трой. Одно время он был ее мужем, пока не стал импотентом.— Чем он занимается?— Точно не знаю. Я встречал его в разных местах, в Палм-Спрингсе, Лас-Вегасе, Тиа-Хуане.— В Лас-Вегасе?— По-моему, да. Фэй говорила, будто он импортер, но если это так, то я — дядя обезьяны.Эта шутка понравилась ему, и он продолжал болтать, потом внезапно замолчал... Лицо его стало тусклым и жалким.— Еще выпивку! — потребовал он, обращаясь к официанту. — Двойной скотч.Официантом был высокий старик с глазами-кнопками.— Я должен выполнить заказ этого джентльмена.— Он не хочет обслуживать меня!Рассел вскинул руки комедийным жестом отчаяния. Официант хотел что-то ответить, но заговорил Тимоти:— Я не хочу жареную картошку. Принесите картофельное пюре.— У нас нет картофельного пюре.— Но вы можете его приготовить, — возразил Тимоти, и его вздернутые ноздри раздулись.— Минут через тридцать-сорок, сэр.— О, боже! — воскликнул Тимоти. — Что за наказание! Давай пойдем к Чейзену, Рассел. Я хочу картофельное пюре.Официант стоял и смотрел на него. Взглянув на кабину, я заметил, что Фэй все еще там.— Меня больше не пускают к Чейзену, — заявил Рассел. — Я написал сценарий, в котором герои — злодеи-нацисты, и теперь считают, что я — агент коммунистов.— Кончай! — сказал я. — Ты знаком с Фэй Эстабрук?— Немного. Я помог ей несколько лет назад.— Представь ей меня.— Зачем?— Я давно мечтал с ней познакомиться.— Не понимаю тебя. Она слишком стара для любовных утех. Я объяснил на понятном для него языке:— У меня к ней сентиментальное уважение, родившееся в безвозвратные дни.— Представь его, если ему так хочется, — произнес Тимоти. — Сыщики раздражают меня. Кроме того, я хочу спокойно есть свое картофельное пюре.Рассел с трудом поднялся.— Спокойной ночи, — попрощался я с Тимоти. — Продолжай скандалить с официантом, пока не схлопочешь по своей жирной шее.Захватив свою выпивку, я направился за Расселом к Фэй.— Не говори ей, чем я занимаюсь, — шепнул я ему на ухо.— Кто я такой, чтобы раскрывать твое грязное ремесло? В узком кругу — это другое дело. Я люблю поболтать о твоих грязных делишках в узком кругу.Фэй Эстабрук вопросительно взглянула на нас.— Это Лью Арчер. Агент коммунистов. Он твой давний обожатель, моя дорогая.— Как трогательно, — проговорила она голосом, который растратила на ролях матерей. — Присаживайтесь.— Благодарю вас.Я сел напротив нее в низкое кресло.— Извините меня, — промолвил Рассел, — но я должен присмотреть за Тимоти. Он ведет клановую войну с официантом. Завтра вечером его очередь присматривать за мной. Всего хорошего.Он удалился.— Как чудесно, когда о тебе иногда вспоминают, — произнесла Фэй. — Большинство моих друзей уже давно забыли меня.Ее пьяная сентиментальность, наполовину деланная, наполовину искренняя, была мне после болтовни Рассела как бальзам на душу. Я подхватил ее прозрачный намек:— Так проходит мирская слава. Однако вы продолжаете играть?— Стараюсь не опускать руки. Тем не менее жизнь покидает город. Мы очень старались, делая фильмы, действительно старались. В зените славы я получала три тысячи в неделю, но мы вкалывали не ради денег.— Фильм — это цель.Я немного перефразировал цитату.— Фильм был целью, теперь это уже не так. Город потерял свою искренность, в нем не осталось жизни, во мне тоже.Вылив в бокал остатки вина, она залпом выпила. Я тоже прикончил свой бокал.— Вы все правильно делаете, — я скользнул взглядом по ее пышным формам, наполовину скрытым за длинным платьем.Формы были исключительно хороши для ее возраста — все было подтянуто, грудь высокая. Они были живые. В них чувствовалась женская сила, достоинство и кошачья гордость.— Вы мне нравитесь, Арчер. Вы симпатичный. Скажите, когда вы родились?— Вы имеете в виду год?— Дату.— Третьего июня.— В самом деле? Не думала, что вы Близнец. У Близнецов нет сердца. У них две души и они живут двойной жизнью. Вы бессердечны, Арчер?Она наклонилась ко мне. Ее глаза были широко раскрыты и устремлены вдаль. Я не мог понять, кому она морочила голову — себе или мне.— Я дружу со всеми, — заявил я, — каждый может положиться на меня в любом деле. Меня обожают дети и собаки.— Вы циник, — хмуро заметила она. — Полагаю, вы можете быть добросердечным, но только в воздухе или в воде.— Мы с вами можем составить прекрасную воздушно-морскую команду спасателей.Улыбнувшись, она укоризненно спросила:— Вы не верите в звезды?— А вы?— Конечно, верю — в чисто научный подход. Просто нельзя отрицать очевидного. Например, я — Рак, и сразу видно, что я отношусь к этому типу. Я чванлива и чувственна, и одарена воображением. Я не могу жить без любви. Те, кого я люблю, могут обвести меня вокруг пальца, но порой я могу быть и упрямой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57