- Вот именно, капитан. Как вам известно, Пурвис установил, что
настоящий Джерард Джонсон - это тот мужчина в коричневом костюме, останки
которого были зарыты в оранжерее миссис Хантри. Похоже, что Хантри убил
Джонсона, присвоил себе его имя и поселился с его женой и сыном.
Маккендрик задумчиво покачал головой.
- Я тоже так думал, пока не посмотрел документы этого Джонсона в
окружной прокуратуре и в том госпитале "Скайхилл". Он не был женат и не
имел сына. Вся эта чертова семейка просто-напросто выдумана!
- Включая Фреда?
- Включая Фреда, - видимо, Маккендрик заметил, что я болезненно
вздрогнул, потому что сейчас же добавил: - Я знаю, что у вас к Фреду
особое отношение. Может быть, благодаря этому, вы можете себе представить,
что чувствую я в отношении Хантри. Я действительно восхищался этим типом,
когда был еще молодым полицейским. Весь город восхищался им, даже те, кто
его в глаза не видел. А теперь я должен им сказать, что Хантри был
полусумасшедшим пьянчужкой и к тому же убийцей...
- Вы абсолютно уверены, что Джонсон - это Хантри?
- Абсолютно. Не забывайте, что я с ним был лично знаком, один из
немногих избранных. Разумеется, он изменился, чертовски изменился, но это
тот самый человек. Я узнал его, и он об этом знает. Но не желает ни в чем
признаваться.
- А вы не пытались устроить ему очную ставку с его настоящей женой?
- Разумеется, я поехал к ней сегодня с утра пораньше, чтобы обо всем
договориться. Но она уже смылась и, думаю, далеко, вычистила свой
банковский сейф и, когда ее видели в последний раз, двигалась по
автостраде на юг, - Маккендрик уныло глянул на меня. - Частично это ваша
вина, вы же непременно пожелали допросить ее, а было еще рано.
- Возможно. Но на мне также лежит часть вины за проведение всего
расследования...
- Расследование еще не закончено. Разумеется, Хантри у нас в руках.
Но слишком много остается невыясненным. Почему он взял фамилию Джонсон,
фамилию убитого им человека?
- Чтобы скрыть факт исчезновения настоящего Джонсона.
Маккендрик помотал головой.
- Это кажется мне бессмысленным.
- В убийстве Джонсона тоже не было особого смысла, но он совершил
убийство, и эта женщина об этом знала. Свое знание она использовала для
того, чтобы совершенно прибрать его к рукам. Собственно, он был узником в
доме на Олив-Стрит.
- Но зачем он был ей нужен?
Я признался, что понятия не имею.
- Может, когда-то их что-то связывало... Мы не можем исключить такую
возможность...
- Вам легко говорить. Джонсон погиб больше двадцати пяти лет назад,
эта женщина отказывается отвечать на вопросы. Хантри тоже.
- Можно мне попытаться разговорить его?
- Это не от меня зависит, Арчер. Дело оказалось серьезным, так что
окружной прокурор взял все следствие в свои руки. Хантри - самый
знаменитый человек, когда-либо живший в этом городе, - он принялся
размеренно ударять ладонью по столу, словно наигрывая похоронный марш. -
Господи, как низко пал этот человек!
Я сел в машину и проехал несколько улиц, отделявших меня от здания
суда. Его стройная белая башня с часами была самым высоким зданием в
центре города. Под четырьмя огромными циферблатами вилась смотровая
галерейка, окруженная черным кованым барьером.
На галерейке как раз стояло какое-то туристское семейство, маленький
мальчик смотрел вниз, опершись подбородком о барьер, он широко улыбнулся
мне. Я ответил ему улыбкой.
Кажется, в этот день я улыбнулся в последний раз. Почти два часа я
ждал в судебных коридорах окружного прокурора. В конце концов мне удалось
его увидеть, но до разговора не дошло - через приемную быстро проскользнул
молодой человек с шустрыми глазами; огромные черные усы словно несли его
вперед, как будто являлись крыльями его честолюбивых устремлений.
Я попытался проникнуть к кому-нибудь из его заместителей. Все были
заняты. Прорваться сквозь заслон окружающих прокурора ассистентов мне не
удалось. Наконец, я плюнул на все и спустился в бюро коронера.
Пурвис все еще ждал звонка из Копер-Сити. Я сел и подождал вместе с
ним.
Пурвис говорил, записывая что-то в блокноте, я пытался через его
плечо расшифровать записи, но они были нечитаемы. Когда он наконец положил
трубку, я поднял глаза:
- Ну и что?
- В 1943 году армия взяла на себя все хлопоты и затраты в связи с
перевозкой тела Вильяма Мида из Аризоны. Тело везли в опломбированном
гробу, потому что оно было в таком состоянии, что смотреть на него было
нельзя. Похоронен на городском кладбище.
- Но в каком городе?
- Здесь, в Санта-Терезе. Именно тут жил Мид со своей женой. До
призыва он жил в доме номер 2136 на Лос-Банос-Стрит. Если повезет,
возможно, по этому адресу мы найдем его жену.
Проезжая по городу следом за машиной Пурвиса, я чувствовал, что все
это дело, длившееся тридцать два года, описало петлю и вернулось к
исходной точке. Мы проехали по Олив-Стрит, миновав дом Джонсонов, а потом
то место, где я нашел умирающего Пола Граймса.
Лос-Банос лежала параллельно Олив-Стрит, на один перекресток дальше к
северу от автострады. Старый каменный дом под номером 2136 уже давно был
поделен и перестроен под приемные врачей. Сбоку над ним возвышалось новое
здание какого-то медицинского учреждения. Однако, с другой стороны стоял
деревянный домишко довоенной постройки, в одном из окон которого я заметил
табличку с надписью "Сдается".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89