- У
меня никогда не было ни малейших неприятностей с законом!
- Тогда тебе наверняка удастся избежать тюрьмы.
- Правда? - он сел на постели и глянул на меня влажными покрасневшими
глазами.
- Разве что есть какие-то неизвестные мне обстоятельства. Я до сих
пор не понимаю, зачем ты взял эту картину из дома Баймееров.
- Я хотел исследовать ее. Я уже вам об этом говорил, мистер. Дорис
сама предложила мне ее взять. Ее все это дело интересовало так же, как и
меня.
- Но что ты хотел узнать?
- Действительно ли это Хантри. Я хотел воспользоваться своими
профессиональными навыками. Показать им, что и я на что-нибудь гожусь, -
прибавил он совсем тихо.
Он сидел на краешке кровати, спустив ноги на пол. Этот тридцатилетний
мальчик был моложе своих лет и, несмотря на свой ум, вел себя достаточно
глупо. Очевидно, унылый дом на Олив-Стрит немногому научил его, если
говорить о мирских делах.
Однако, я напомнил себе, что безоговорочно верить его странному
рассказу все-таки не стоит. В конце концов, он сам признался, что лжет.
- Ты эксперт, - сказал я, - а потому мне хотелось бы услыхать твое
мнение об этой картине.
- Собственно, я еще не являюсь экспертом.
- Но ты имеешь право выступать в качестве специалиста. Ты хорошо
знаком с творчеством Хантри. Как тебе кажется, эту баймееровскую картину
нарисовал он?
- Мне кажется, да. Я так считаю, но должен заметить, что все не так
просто.
- Почему?
- Ну... этой картине наверняка нет двадцати пяти лет. Краски еще
свежи, они могли быть положены даже в этом году. И, разумеется, стиль
изменился. Наверное, это неудивительно. Мне кажется, это манера Хантри,
вполне зрелая, но утверждать этого я не могу, пока не увижу других его
картин, написанных недавно. Невозможно создать теорию и даже составить
мнение на основании одной-единственной работы.
Мне казалось, что он говорит как эксперт, имеющий немалый опыт и
знания. Тема разговора полностью занимала его мысли, отвлекая, наконец, от
собственных тревог. Я решил задать ему вопрос потруднее.
- А почему ты раньше сказал, что картина была украдена из твоего
дома?
- Сам не знаю. Наверное, у меня что-то не так было с головой, - он
уставился на свои запыленные ботинки. - Наверное, боялся втягивать во все
это музей.
- Каким образом?
- Каким бы то ни было. Если бы они узнали, что я взял эту картину без
спросу, они выставили бы меня с работы. Сейчас уж наверняка это сделают. У
меня нет будущего...
- У каждого есть будущее, Фред.
Эти слова прозвучали не слишком убедительно даже для меня. Будущее
часто оказывалось жутким, и, возможно, в случае с Фредом так и должно было
произойти. Он съежился, словно придавленный тяжестью угрожающей ему
опасности.
- Наибольшую глупость ты совершил, взяв с собой Дорис.
- Знаю. Но она хотела ехать со мной.
- Зачем?
- Чтобы увидеть Милдред Мид, если бы мне удалось ее найти... Вы же
знаете, что эта женщина была главной причиной семейных неурядиц родителей
Дорис. Мне казалось, что будет хорошо, если Дорис с ней поговорит,
понимаете?
Я понимал. Подобно другим беспомощным и растерянным глупцам, Фреду
было необходимо помогать людям, лечить их при помощи психотерапии, даже
если их это могло сломать. Сейчас, пожалуй, он сам как никто нуждался в
помощи. "Будь осторожен, - сказал я себе, - сейчас ты сам возомнишь себя
психотерапевтом и начнешь помогать Фреду. Оглянись на свою собственную
жизнь, Арчер!"
Но оглядываться мне и вовсе не хотелось. Объектом моих исследований и
участия были другие: забитые люди в меблированных комнатах, стареющие
мальчики, неспособные стать мужчинами, но с наступлением ночи внезапно
превращающиеся в стариков. Если ты сам врач, тебе не нужна терапия. Если
ты охотник, за тобой не охотятся. Но так ли это на самом деле?..
- У Дорис сейчас трудное время, - проговорил Фред. - Я пытался помочь
ей собраться...
- Увезя ее в машине на край света?
- Она сама хотела поехать, настаивала на этом. Я подумал, что лучше я
возьму ее с собой, чем она будет сидеть на месте и накачиваться
наркотиками!
- Ты удивительно прав.
Он несмело и мимолетно улыбнулся мне из-под усов.
- Кроме того, не забывайте, мистер, что эти места для Дорис вовсе не
край света. Она родилась в Копер-Сити и провела в Аризоне почти полжизни.
Здесь ее дом.
- Не слишком счастливое возвращение к родным пенатам...
- Не слишком. Она была ужасно разочарована. Я думаю, возвращение
невозможно, как говорил Томас Вульф...
Вспомнив высокий дом с крутой крышей, в котором жил Фред с
родителями, я задался вопросом, кому хотелось бы вернуться туда.
- Ты всегда жил в Санта-Терезе?
Он ненадолго задумался.
- С тех пор, как я был маленьким, мы жили в том же доме на
Олив-Стрит. Он не всегда был такой трущобой, как сейчас. Мама намного
лучше следила за ним, а я помогал ей. У нас были всякие квартиранты,
медсестры из клиники и тому подобное... - он говорил таким тоном, словно
проживание квартирантов являлось Бог весть какой привилегией. - Самое
лучшее время у нас было перед приездом отца из Канады... - он уставился в
стену за моей спиной, на которой подрагивала тень моей всклокоченной
шевелюры.
- А что он делал в Канаде?
- Работал на разных должностях, преимущественно в Британской
Колумбии. Когда-то он любил работу. Мне кажется, что они с матерью и тогда
уже не слишком ладили. Позднее я понял, что он, видимо, потому и не жил
дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89