Она была права. В одну
минуту первого профессор появился, шагая вдоль коридора, разрумяненный, с
блестящими глазами, что говорило о том, что лекция прошла успешно.
Он протянул обе руки, когда увидел меня:
- Как, это мистер Арчер? Меня всегда удивляет, когда я вижу кого-либо
из мира реальности в этих окраинах.
- А все это нереально?
- Не реальная реальность. Это существует здесь не так долго, это
прежде всего.
- Понимаю.
Таппинджер засмеялся. Вне своего семейства и вдали от жены он казался
более жизнерадостным.
- Мы оба находились здесь достаточно долго, чтобы понять, кто мы. Но
не заставляйте меня стоять. - Он отпер дверь кабинета и пропустил меня
внутрь. Две стены с полками, заваленными книгами, многие французские без
переплетов и собрания сочинений.
- Я думаю, вы пришли доложить о результатах экзамена?
- Частично. С точки зрения Мартеля, это был успех. Он ответил
правильно на все вопросы.
- Даже по поводу шишковидной железы?
- Даже на этот.
- Я поражен, искренне поражен.
- Это может служить комплиментом и вам. Мартель, кажется, был вашим
студентом. Он занимался с вами неделю или две, во всяком случае, семь лет
тому назад.
Профессор бросил на меня тревожный взгляд.
- Как это могло быть?
- Я не знаю, может быть, это простое совпадение.
Я достал фото Мартеля и показал ему. Он склонил голову над ним.
- Я помню этого парня. Он был замечательным студентом, один из самых
замечательных, которые у меня были. Он выбыл как-то незаметно, даже не
попрощавшись.
Его оживление пропало. Теперь он качал головой из стороны в сторону.
- С ним что-то произошло?
- Не знаю ничего, за исключением того, что он объявился здесь семь
лет спустя с кучей денег и под новым именем. Вы помните, под каким именем
он занимался в вашем классе?
- Таких студентов не забывают: Фелиц Сервантес.
Он снова посмотрел на снимок.
- А кто остальные?
- Гости Теннисного клуба. Сервантес там работал пару недель в
сентябре 1959 года. Он был на неполном рабочем дне, помогал в уборке.
Таппинджер кашлянул.
- Я помню, он нуждался в деньгах. Одно время я приглашал его домой,
он тогда ел все подряд. Но вы говорите, у него сейчас много денег?
- По крайней мере, сто тысяч долларов. Наличными.
- Это как раз десятигодовое мое жалование. Откуда они у него?
- Он говорит, что это семейные деньги, но я совершенно уверен, что он
врет.
Он снова посмотрел на фото, будто его немного путало двойное имя
Мартеля.
- Я уверен, что у него нет семьи.
- Вы имеете представление, откуда он происходит?
- Полагаю, что он латиноамериканец, может быть, мексиканец в первом
колене. Он говорил с явным акцентом. Его французский был лучше
английского.
- Возможно, он все-таки француз?
- С именем Фелиц Сервантес?
- Мы не знаем также, настоящее ли это его имя.
- По документам можно узнать его настоящее имя, - сказал Таппинджер.
- Но в его папке их нет. Предполагалось, что он поступил в
Латиноамериканский Государственный колледж до того, как он оказался здесь.
Может быть, они могут нам помочь?
- Я выясню. Мой прежний студент преподает на французском факультете в
этом колледже.
- Я могу связаться с ним. Как его имя?
- Аллан Бош, - он назвал имя по буквам. - Но я думаю, что будет
лучше, если я сам свяжусь с ним. Мы, университетские преподаватели, имеем
определенные, я бы сказал, подходы, когда разговариваем о наших студентах.
- Когда я могу узнать результаты ваших разговоров?
- Завтра утром. Сегодня я очень занят. Моя жена ждет меня к обеду, а
я еще должен вернуться обратно, чтобы просмотреть свои записи к
двухчасовому уроку.
Вероятно, на моем лице мелькнула тень неудовольствия, так как он
добавил:
- Послушайте, старина, пойдемте ко мне обедать.
- Я не могу.
- Но я настаиваю. Бесс будет просить также. Вы ей очень понравились.
Кроме того, она может вспомнить что-то и о Сервантесе, что я позабыл.
Помнится, он произвел на нее впечатление, когда был у нас в гостях. А
люди, признаться, не мое ремесло.
Я сказал, что встретимся у него дома. По пути я купил бутылку
розового шампанского. Мой брифкейс начал разваливаться.

Бесс Таппинджер была в хорошеньком голубом платье, с напомаженными
только что губами и в облаке духов. Мне не понравился игривый огонек в ее
глазах, и я начал испытывать сожаление по поводу бутылки с розовым
шампанским. Она взяла бутылку из моих рук с таким видом, будто собиралась
разбить ее о корпус судна.
Обеденный стол был накрыт свежей льняной скатертью, перекрещенной
следами от складок.
- Надеюсь, вы любите ветчину, мистер Арчер. Все, что у меня есть, -
это холодная ветчина и картофельный салат. - Она обернулась к своему мужу
- Папаша, что говорят винные путеводители о ветчине и розовом шампанском?
- Уверен, что они соседствуют очень хрошо, - произнес он отрешенно.
Таппинджер утратил свое возбуждение. Стакан шампанского не возродил
его. Он рассеянно жевал свой бутерброд с ветчиной и задавал мне вопросы о
Сервантесе-Мартеле. Мне пришлось признаться, что его бывший студент
разыскивается по подозрению в убийстве. Таппинджер покачал головой по
адресу рухнувших надежд молодого человека.
Шампанское привело в возбуждение Бесс Таппинджер. Она хотела нашего
внимания:
- О ком вы говорите?
- О Фелице Сервантесе. Ты помнишь его, Бесс?
- Предполагается, что я помню?
- Я уверен, что ты помнишь его - молодой испанец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78