Она почему-то возмутилась и выскочила из
студии.
- Полагаю, она не назвала своего имени.
- Нет, но я могу ее описать. Рыжая, высокая, с импозантной фигурой.
Возраст около тридцати. По правде говоря, мне кажется, я где-то ее
встречал раньше.
- А где?
- Здесь в клубе.
- Я что-то такую не помню, - сказала Элла.
- Это было еще до вас, по крайней мере пять лет назад. - Мальковский
скривил часть лица, будто смотрел сквозь видоискатель. - Мне помнится, я
сделал один или два снимка этой женщины. Я даже уверен в этом.
- У вас они еще есть? - спросил я.
- Может быть. Но найти их будет трудно. Я храню досье текущего и
предыдущего годов. Все старье засунуто в коробки и хранится в задней
комнате.
Он взглянул на свои часы с ужасом.
- Я действительно сейчас должен идти. Жена убьет меня, если пропустит
"Бунуэль". А клуб не платит мне за подобную работу. - Он бросил
укоризненный взгляд в сторону Эллы, которая возвратилась к своей стойке.
- Я уплачу вам вдвойне за все время, которое потребуется.
- Это обойдется вам по семь долларов в час. Работа может занять всю
ночь.
- Я понимаю.
- И нет никакой гарантии успеха. Может быть, это совершенно другая
женщина. А если и та же, она могла изменить цвет волос. Та, которую я
помню, была блондинка.
- Блондинки превращаются в рыжих постоянно. Расскажите мне о той, что
вы помните.
- Она тогда была моложе, как вы понимаете, свеженькая, хорошенькая.
Сейчас помню, что сделал несколько снимков. Ее муж чем-то возмущался, но
она хотела сфотографироваться.
- А кто был ее муж?
- Старше ее, - ответил он. - Они жили в одном из домов здесь в
течение двух недель.
- В каком году они здесь были?
- Я точно не помню - может быть, шесть, семь лет назад. Но если я
найду эти снимки, я вам скажу. Обычно я ставлю дату на обороте.
К этому времени Мальковский уже созрел для работы. Перед отъездом в
город он дал мне адрес и номер телефона студии. Я сказал, что позвоню
через час или около того.
Я поблагодарил Эллу и пошел к стоянке за машиной. Порывистый ветер
доносил хрустящий песок с гор. Эвкаплиптовые деревья при его порывах
метались и склонялись, как безумные женщины. Ночной мрак, висевший над
ними, придавал всей обстановке какой-то грозный вид. Меня беспокоил Гарри
Гендрикс. Я думал о нем с тех пор, как обнаружил его машину на дороге
около дома Мартеля. Гарри заслуживал беспокойства не более, чем та крыса,
которую Мартель, как он говорит, убил. Тем не менее у меня было настоящее
желание видеть его живым.
Дорога к гавани шла поперек того участка, откуда Фэблон делал свой
последний заплыв, и дальше опять выходила к океану. Когда я ехал по
продутому ветрами шоссе, мои мысли были настолько прикованы к Гарри, что
его "кадиллак", запаркованный за поворотом, показался мне каким-то
привидением. Я затормозил, подал назад и остановился прямо за ним. Да, это
был старый "кадиллак" Гарри, стоящий здесь с холодным мотором, пустой и
бесприютный, будто он сам скатился сверху, с горы. Ключ находился в
зажигании. Раньше его там не было.
Я осмотрелся. Место было пустынное, особенно в это время, ветер
завывал. Никаких других машин не было видно на дороге. Лишь шумящие
листьями пальмы и вздыхающее море.
На стороне острова высокие кипарисовые деревья загораживали бульвар
от железнодорожной колеи и зарослей, где скрываются бродяги.
Сквозь заросли можно было видеть людей, сгрудившихся около костра,
раздувавшегося ветром и бросавшего свет на окрестности. Я прошел сквозь
кустарник и подошел к ним. Их было трое. Они пили темное красное вино из
здоровенной бутыли, уже почти пустой. Они повернули головы в мою сторону.
Лицо с выбитыми зубами и покрытое шрамами - лицо белого человека, плоская
упрямая физиономия молодого негра, парень с чертами индейца и
безразличными индейскими глазами. Выше талии на нем был лишь открытый
черный жилет. Такова была эта компания.
Негр встал. Он был пяти или шести футов ростом и в руке держал
толстенную палку. Он подошел ко мне и пробормотал:
- Это частная вечеринка. Вам здесь нечего делать.
- Вы можете ответить мне на мои вопросы? Я разыскиваю своего друга.
- Никакого вашего друга я не знаю.
Большой и пьяный, он оперся на палку. Тень от такого треножника
плясала на зарослях.
- Это его машина там, вон тот "кадиллак". Он среднего роста, в
пиджачке рубчиком. Вы его не видели?
- Нет.
- Одну минуту, - белый человек встал пошатываясь, - может быть, я его
видел. Может, и нет. Что с вас можно получить?
Он подошел так близко ко мне, что я чувствовал его вонючее дыхание и
мог заглянуть в его пустые, блестящие глаза. Вино выполоскало из них даже
проблески разума.
- Мне это ничего не будет стоить, старина. Ты хочешь получить еще на
одну бутылку?
- Я видел его, честно, видел. Маленький человек в пиджаке рубчиком.
Он дал мне четыре монетки, я очень вежливо поблагодарил. Такого вы не
можете забыть.
Дыхание со свистом прорывалось сквозь его редкие зубы.
- Покажи четыре монетки.
Он тщательно рылся в кармане джинсов.
- Я, наверное, их потерял.
Я пошел прочь. Он провожал меня до самой машины. Он колотил сжатыми
кулаками по стеклу автомобиля.
- Имей же сердце, ради Христа. Он дал мне четыре монетки. Я же сказал
вам о вашем друге.
- Для вина денег не дам, - сказал я.
- Это для еды. Я голоден. Я пришел сюда собирать апельсины, а они
выгнали меня, и я не могу работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78