И, наверное, было бы правильно,
чтобы с психиатром говорили вы обе...
- Разве я такая уж плохая мать?! - похоже, эта перспектива потрясла и
испугала ее.
- Я этого не говорил. Но вы никогда не были честны со своей дочерью,
не так ли?
- О чем вы говорите?
- О вашей личной жизни.
- Но я не могла рассказывать ей об этом! - испуганно сказала она.
- А почему?
- Я умерла бы от стыда!
- Нужно, чтобы она знала, что и вы не святая.
- Да, это правда... Хорошо, я сделаю это.
- Честное слово?
- Честное слово! Поверьте мне, я люблю ее! Сьюзи - моя малышка, моя
маленькая девочка... Правда, уже не такая маленькая...
Она хотела вернуться к дочери, но я задержал ее и увел в самый
дальний угол комнаты. Вдоль стен висели полотна Эллен, словно отголоски
полузабытого бреда.
- Чего еще вы хотите от меня? - спросила она.
- Два слова правды. Я хочу знать, что случилось пятнадцать лет назад,
когда у вас в отеле появился Элберт Свитнер?
Она смотрела на меня так, словно я ее ударил.
- Сейчас неподходящее время для вытаскивания старых дел!
- Мы не можем ждать более подходящего. Я знаю, что вы тогда сбежали
от мужа. И что было дальше?
Она надула губы и прищурила глаза.
- Вам сказал Лестер?
- Немного. Не все. Я знаю, что вы забрали Сьюзан и уехали. И я знаю,
что потом вернулись. Я не знаю, что произошло за это время.
- Ничего. Я обдумала ситуацию и вернулась - вот и все. В конце
концов, это мое личное дело!
- Это было бы вашим личным делом, если бы вы не впутывали в него
других людей. И одна из них - Сьюзан. Она была достаточно большой, чтобы
помнить.
Марта Крендалл взглянула на дочь с испуганным любопытством. Та
произнесла:
- Вы обо мне говорите, правда? Это нехорошо...
Голос ее был далеким и невыразительным. Она абсолютно неподвижно
сидела в оконной нише, словно актриса, которая не может выйти на авансцену
и окунуться в реку жизни. Ее мать покачала головой, сначала в ответ на ее
слова, а потом - на мои.
- Я не могу вынести этого ужаса! Меня ничто не заставит!..
- И что же вы сделаете? Бросите Сьюзан на произвол судьбы? Пусть
справляется без вашей помощи?
Она склонила голову, словно наказанный ребенок.
- Но мне никто никогда не помогал...
- Я помогу вам. Элберт Свитнер сказал вашему мужу, что он - отец
Сьюзан. Но это не кажется мне правдоподобным. Даже такой человек, как Эл,
не изнасиловал бы собственную дочь...
- Кто вам сказал, что он изнасиловал ее?!
- Сьюзан.
- И мы с вами должны говорить об этом?!
Ее глаза стали злыми, словно реальным становится лишь то, что
произнесено вслух.
- Сьюзан могла, значит, можем и мы.
- Когда вы с ней говорили?
- Когда вез ее сюда.
- Вы не имели права...
- Не имел? Но это было выше ее сил, ей нужно было сбросить груз.
- Какой груз?
- Груз воспоминаний, - сказал я, - груз слишком многих смертей.
Ее глаза расширились, словно отыскивая в прошлом какой-то огонек. Но
я увидел лишь отражение своей головы в миниатюре на их сетчатке.
- Что Сьюзан вам рассказала? - спросила Марта Крендалл.
- Не слишком много. Она вообще не хотела говорить, воспоминания сами
просились ей на язык. Она была с вами в охотничьем домике одной летней
ночью 1955 года, не так ли?
- О какой ночи вы говорите?
- О той, когда стреляли в Лео Броудхаста.
Ее глаза спрятались за завесой ресниц. Она слегка покачнулась, словно
воспоминание о выстреле ранило ее. Я поддержал ее и почувствовал под рукой
тепло ее тела.
- Сьюзан помнит это? Как это может быть? Ей было неполных три
годика...
- Она помнит пугающе много. Слишком много. Броудхаст был застрелен?
- Не знаю... Я убежала, оставив его в доме... Была пьяна и не смогла
завести его машину. А наутро не было ни машины, ни его...
- Что это была за машина?
- "Порше", маленький красный "Порше". Зажигание не включалось, и я
убежала, куда глаза глядели... Я совершенно забыла о Сьюзан... Не помню,
где была... - она высвободилась из моих рук, словно на них была кровь
давнего убийства. - А что случилось с Сьюзан?
- Вы за ней не вернулись?
- Вернулась, но уже утром. Застала ее спящей на чердаке. Как она
может помнить выстрел, если она спала на чердаке?
- Она не спала, когда это случилось. Была внизу. Не придумала же она
это!
- Лео... мертв?
- Скорей всего.
Она глянула на дочь, я тоже повернулся. Сьюзан внимательно смотрела
на нас, уже не как актриса со сцены, а как зритель. Мы говорили очень тихо
и слышать нас она не могла, но, казалось, она знала, о чем мы говорим.
- Сьюзан помнит, кто стрелял в него? - спросила ее мать.
- Нет, а вы?
- Я вообще не видела, кто это был. Мы с Леоном занимались любовью в
постели, я была пьяна...
- И вы не слышали выстрела?
- Должно быть слышала. Но, понимаете, я не поверила собственным
ушам... Я поняла, что он ранен только тогда, когда почувствовала кровь на
его губах...
Она облизнула губы кончиком языка.
- Господи! Что вы из меня вытаскиваете! Я думала, что навсегда
вычеркнула из памяти ту ночь! Это была самая страшная ночь в моей жизни! А
должна была стать самой прекрасной... Мы втроем должны были уехать на
Гавайи и начать новую жизнь. В тот день Лео купил билеты...
- Отцом Сьюзан был Лео?
- Скорей всего. Я всегда так считала. Потому и вернулась к нему,
когда Лестер выгнал меня. Он был моим первым мужчиной...
- Не Элберт Свитнер и не Фриц Сноу?
Она закрутила головой.
- Когда мы отправились в Лос-Анджелес, я была уже беременна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76