.
- Сейсмограф?
- Сейсмограф. Они нашли тогда, что нефть очень хорошая, но сделки не
получилось. Мама, - губы Мод, округлившись, выпустили изо рта это слово
так, будто у того был какой-то странный и неприятный привкус, - мама
решила, что нефтяные вышки заслонят ей изысканный вид. И разорвала с
Килборном все связи. Конечно, здесь сыграло роль и другое: ей не
понравился мужчина, не думаю, чтобы она отнеслась к нему с доверием... Так
мы и продолжали жить в благородной бедности.
- А другие компании?
- Она вообще не захотела сдавать участок кому бы то ни было. Но
первый отказ был дан Килборну.
Рука Мод слепо потянулась за сигаретой. Я достал одну из портсигара,
вложил ее между пальцев Мод. Она курила бестолково, как ребенок, - видно,
виски вместе с усталостью тяжело действовали на нервную систему.
Я задал ей главный вопрос, который причинил бы ей боль, будь она
трезвой и собранной, и внимательно глядел в лицо, ожидая, какой он
произведет эффект:
- А вы не хотели жить дольше в благородной бедности, не правда ли? Вы
и ваш муж связались бы с Килборном. Так? Не это ли причина, почему он
сейчас заперся наверху?
- Это не приходило мне в голову, - неуверенно сказала Мод. - Хотя...
Знаете, именно это мы и сделаем. Я должна поговорить об этом с Джеймсом.
Она закрыла глаза.
Я пожелал Мод спокойной ночи и оставил ее.

18
Нижний этаж дома тускло освещало бра, висевшее в холле между входной
дверью и дверью на кухню. Полутемно было под лестницей, ведущей в верхние
комнаты. В этом "алькове" на низком столике рядом с телефонным аппаратом я
увидел справочник абонентов из Куинто и Нопэл-Велли. Открыл его на букве
"Ф". В справочнике значился только один Фрэнкс - Симеон Дж., проживающий
на Тэннер-тэррас, 467. Я набрал его номер. На другом конце провода один за
другим прозвучало шесть гудков. Затем - резкий, грубый голос:
- Говорит Фрэнкс. Это с участка?
Мне было, что сказать этому Фрэнксу, но я сдержался.
- Алло, алло, - повторил он. - Фрэнкс слушает.
Я повесил трубку.
Тут до меня донесся легкий шорох, кто-то спускался по лестнице над
моей головой - звук усиливался самой лестницей. Лицо, бледное, как луна,
на фоне облака волос, возникло над перилами.
- Кто здесь?
- Это Арчер. - Я вышел из-под лестницы, чтобы девушка могла меня
видеть. - Ты еще не в постели, Кэти?
- Я боюсь закрыть глаза. Закрою - и предо мной сразу встает лицо
бабушки. - Кэти обеими руками схватилась за дубовые перила. - А что вы
делаете?
- Звоню по телефону. Теперь уже закончил.
- Я слышала, как перед вами звонил мистер Надсон. Это правда, что Пэт
мертв?
- Да... Он тебе нравился?
- Иногда... Иногда он был довольно мил. Он был очень веселым
человеком. Учил меня танцевать... Только не рассказывайте об этом папе,
ладно? Ведь не он убил бабушку, правда?
- Не знаю. Я так не думаю.
- Я тоже. - Она словно украдкой заглянула в глубину холла,
задавленного тенями. - Где все остальные?
- Надсон ушел. Твоя мама в гостиной. Она там заснула, наверное.
Кэти поглубже запрятала руки в мягкие складки халата.
- Во всяком случае, я рада, что он ушел.
- Мне тоже надо сейчас идти... С тобой будет все в порядке?
- Да, со мной будет все в порядке. - Кэти сошла вниз, ее ладони
скользнули по перилам. - Я разбужу маму и отправлю ее спать в постель, так
будет лучше.
- Вожможно, так будет лучше.
Она проводила меня до двери.
- Спокойной ночи, мистер Арчер. Прошу прощения, что была с вами груба
прошлой ночью. У меня тогда было такое чувство, будто что-то должно
случиться. Знаете, я могу предчувствовать, - по крайней мере, так мне
говорят. Я вроде собаки, которая воет на луну, когда в воздухе пахнет
бедой.
- Но прошлым вечером ты не видела Ривиса...
- Нет. Я боялась, что он может прийти... ненавижу всякие сцены... но
он не пришел. - Палец Кэти начертил крест на задрапированной в шелк груди.
- Пересеки мое сердце и надейся на смерть! - Она засмеялась внезапно,
какая-то напряженная веселость появилась на лице: - Ужасные слова:
"надейся на смерть", не правда ли?
Я сказал:
- Спокойной ночи, Кэти.
Номер 467 по Тэннер-тэррас... Он представлял собой белый одноэтажный
летний дом с верандой в одном из наиболее дешевых районов и был окружен
дюжиной таких же домов. У всех - покосившиеся крыши, никуда не годные
оконные ставни, а пространство между жилищами устилали какие-то жалкие
растения, топтать которые было право не жалко.
У сержанта Фрэнкса горел свет. Он просачивался из-за жалюзи и
разбрызгивался по нерукотворной лужайке.
Я проехал мимо сержантского дома, развернул машину на первом
перекрестке и остановился в футах ста.
Фрэнкс был полицейским. На своей собственной территории он мог мне
доставить некоторые неприятности, а я совсем не был к ним расположен. Я
выключил мотор, погасил освещение и откинулся на сиденье, как бы собираясь
слегка вздремнуть, но при этом держать ситуацию под контролем.
Приближающийся звук мотора вскоре пробудил меня, и мгновение спустя на
улицу вырвалась широкая полоса света от передних фар чужой машины. Полоса
метнулась в сторону, выпрямилась и замерла напротив дома Фрэнкса. Я увидел
три голубые лампочки, какие обычно бывают на такси. Из задней кабины
автомобиля неуклюже выбрался мужчина и направился к дому. Шел
скособочившись; при тусклом освещении мне показалось, что идет калека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72