На углу квартала мужчина пересек освещенное пространство. Это был
Ривис, вышагивавший с озабоченным видом, подняв подбородок и развернув
плечи, - таким он в какой-нибудь бурлящий полдень завлекал девушек. Я
кинулся назад, к машине, как только увидел, что он переходит перекресток у
соседнего квартала, быстро выключил фары, запер дверцы и тогда со
спокойной душой начал пешее преследование.
У меня не было иного выбора. Он знал мою машину.
Я шел за ним, держа дистанцию примерно в квартал, используя любое
попадавшееся по пути укрытие: деревья, заборы, автомобили. Ривис ни разу
не обернулся; он шел как человек, у которого совесть либо абсолютно чиста,
либо полностью отсутствует. Вскоре он свернул налево. Я пересек бульвар и
сократил дистанцию между нами. На Ривисе был щегольской костюм, где
боролись черный и рыжевато-коричневый цвета; через разделявший нас широкий
и пустынный проспект я даже мог расслышать, как он потрескивает в
движении, этот его новый костюм.
Ривис направился к стоянке такси, вдоль обочины бульвара стояло
несколько машин. Я думал, что он возьмет одну из них, и сам собирался уже
сесть в другую, чтобы ехать следом. Но он вдруг, не дойдя до машин, уселся
на скамейку автобусной остановки, закинул ногу на ногу, закурил сигарету.
Я остановился в тени углового здания. Слева от меня мерцал красными огнями
высоко на фоне неба отель, распространяя вокруг себя свет, вроде того, что
вы видите сквозь закрытые веки, если повернете лицо к солнцу. Тем не менее
я не терял Ривиса из виду.
Между нами неторопливо проехал запоздалый автомобиль. За ним внезапно
вылетела из мглы длинная черная машина и остановилась у бульварного
красного ограждения, там, где сидел Ривис. Тот встал, выбросил сигарету.
Мужчина в темно-серой ливрее открыл перед ним заднюю дверцу. Я уже почти
пересек улицу, когда лимузин сорвался с места. Я распахнул дверцу первого
же такси.
- Вперед, за ним, не отставая!
- За двойную плату? - поинтересовался шофер сквозь нарастающее
рычание мотора.
- Будь спокоен. И еще сверх, коли разглядишь их номер.
Меня отбросило к спинке сиденья (не меньше пятидесяти миль в час,
сообразил я). Мы быстро вынеслись из пустынной части бульвара туда, где
шло уже множество машин. Пришлось лавировать.
- Не приближайся к ним слишком быстро. Когда увидишь номер, немного
отпусти.
Таксист сбавил cкорость, но расстояние между автомобилями все равно
сокращалось.
- 23П708. Ты хочешь сесть парню на хвост? А в чем дело?
- Играю в одну игру.
- Ну ладно. Можешь темнить. Но я только задал естественный вопрос,
разве не так?
- Я не темню. Я пока сам не знаю ответа.
Записал номер лимузина на внутренней стороне спичечного коробка,
опустил коробок в карман.
К моему удивлению, черный автомобиль вскоре остановился у края пешей
дорожки, высадил Ривиса и исчез. Ривис прошествовал через тротуар, нырнул
под вывеску, которая извещала, что тут "Хант-Клаб". Обитая кожей дверь
захлопнулась.
- Я тоже выйду здесь, - сказал я таксисту. - Припаркуйся как можно
ближе и подожди меня.
Он оторвался от руля, приподнялся, щелкнул пальцами.
- Покажи-ка мне сначала зелененькую бумажку.
Я протянул пятерку.
Он посмотрел на счетчик, обернулся ко мне, поизучал меня с полминуты,
глядя поверх спинки своего сиденья. У него было лицо сицилийца, черные
глаза, как бы заостренный, с горбинкой нос.
- Что, игра серьезная?
Я сказал ему:
- Я частный полицейский. Никаких неприятностей не будет.
Я надеялся, что не будет.
И тоже вошел в великосветский "Хант-Клаб".
"Хант-Клаб" Денниса был мрачным, прохладным и переполненным
заведением.
Зал клуба - полированное дерево, благородные медные и бронзовые
завитушки. На фотографиях, вытянувшихся в линию по одной из обшитых
панелями стен, запечатлелись портреты выдающихся, или тех, кто когда-то
считался выдающимися, деятелей.
Было около двух часов ночи. Перед сигналом к тушению огней тут бывал
настоящий час пик. Я не без труда отыскал за стойкой свободное местечко,
которое и занял с завидной быстротой.
Где тут мой преследуемый?
Черно-коричневый костюм вызывающе поскрипывал в самом центре зала.
Ривис сидел ко мне спиной, за его столиком были еще двое - женщина и
мужчина. Мужчина наклонил голову к Ривису, слушал. Синий смокинг обтягивал
его массивный торс. Рыхлое жующее лицо, вырастающая из мягкого белого
воротничка широкая шея поддерживала огромную голову, почти гладкую и
по-младенчески розовокожую.
Он слушал внимательно; в полуприкрытых глазах-щелках просвечивал ум.
Чего нельзя было сказать о молодой женщине с пепельными волосами и в
платье из белого плиссированного шифона. Нарядная! Однако красота самой
хозяйки затмевала великолепие платья. Она отрешенно склонилась над
столиком, коротко стриженные волосы обрамляли ее лицо строго и сдержанно,
будто монашеский плат. У нее были удивительно правильные черты лица.
Вдруг она поднялась и направилась к бару. В зале к ней оборачивались
- и не только мужчины. Она присела на стул около стойки рядом со мной, и
ей тут же, раньше, чем мне, подвинули бокал. Бармен назвал ее: "Миссис
Килборн". Рука его сделала приглашающе-ласковое движение, легкое, как бы
поправляя отсутствующую у него челку, но мной замеченное. Ее тут знали.
Знали, что она любит: в бокале плескался крепкий бурбон.
Наконец и мне бармен принес то, что я заказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72