ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
На полу валялась пустая бутылка от водки: успели.
— Прокурор, значит, сучара! Прокуроры в подвалах не живут, сучара! Ладно, поквитаться мы успеем, а сейчас потолковать надо. Сидай, разбор будем делать. Нам торопиться некуда… Давай все по порядку, когда и где родился, кому служил, чем сейчас занимаешься.
— А я тебе, кажется, помог. Дважды спас, — сказал я.
— Не помог бы — не повидались бы сегодня. За это тебе спасибо. Да ты не бойся. Тебя мы не тронем. Нам бабки нужны. Достанешь бабки — цел будешь. Не достанешь — на тот свет жиганем.
— Я тебе и в третий раз помогу, если ты в беде окажешься, — сказал я, чувствуя, что именно это ему я должен сказать. — И ты это знаешь, сучара, как ты изволишь выражаться.
— А как же иначе? Всем скопом новую жизнь строим. Помогать должны друг другу. Ну давай, не тяни…
И вдруг мне захотелось раскрыться перед ними. Открыться до конца: люди же…
— Слушайте, братцы, коль хотите услышать правду обо мне. Жить мне осталось с гулькин нос. Что такое эксдермация, вы знаете, так вот, я к ней приговорен. За что? — спросите. За дело. Ничего не могу сказать. Хотел рассказать всему народу о том, кто и как людей мучает, кто кровь по капле пьет, кто довел страну до голода и нищеты…
— Ладно, хватит выступать! Надоела эта демагогия! — сказал Кончиков и встал с койки. — Снимай штаны и ложись на пол.
Это было для меня неожиданным.
— Саша, — сказал я как можно спокойнее. — Зачем ты так…
— Снимай, говорю, сучара, посмотрим, чем ты ублюдка заделал Нюрке…
Как только он произнес эти слова, так в глазах моих потемнело, что-то сильно зажглось в груди и я что есть силы ударил Кончикова костылем по башке. Он упал. Распластался с открытым ртом, и кровь хлестала из его головы: должно быть, я пробил ему череп. Его напарник, увидев происшедшее, метнулся к дверям, я почему-то крикнул ему: "Постой!", но он пробкой вылетел из комнаты, и дверь осталась распахнутой настежь. Дверь я прикрыл. Я почему-то верил, что Кончиков жив. Я оторвал от простыни кусок материи и стал перевязывать ему голову. В один миг повязка стала багровой. Я долго искал у него пульс, и, по мере того как не находил, рыдания, беспомощность и полнейшая растерянность повергли меня в отчаяние.
— Помоги же, Господь, не может быть, чтобы он умер. Не может быть. Я же не хотел… — шептал я.
К моей великой радости он приоткрыл глаза и попросил пить.
Я ринулся за стаканом, налил воды и поднес к его губам.
— Прости меня, Саша, я не хотел, прости меня, — залепетал я, — хочешь, убей меня.
Кончиков слабо улыбнулся:
— Чем ты мне, сучара, приварил? — он тихо это сказал, но я все равно понял.
— Костыльком, Саша, костыльком. Показать тебе этот проклятый костылек? — я вытащил костыль из газеты и повертел им перед его лицом.
— У меня в сумке флакон. Налей грамм сто.
Я вытащил из его сумки плоский флакон и налил ему в стакан. Судя по запаху, это была самогонка. Он выпил и сразу преобразился. Я не ожидал такой перемены. Правда, он тут же едва не упал. Я поддержал его, и он сел на стул.
— А где Боб? — спросил он.
— Сбежал, — ответил я, понимая, что он спрашивает о своем товарище.
— Ты — человек, — сказал Сашка. — Я бы на твоем месте меня добил и закопал. Кому я нужен? Кто меня будет искать?
— Хочешь, живи у меня? — неожиданно выпалил я.
— Спасти меня хочешь?
— Я себя спасти хочу. Ты не дослушал меня. Хочешь, я о себе расскажу? У меня с Анной ничего не было. Я ее из-под колес электрички вытащил. Она с маленьким кинулась под поезд, а я догнал и сбил ее с ног, а то бы в клочья. С тех пор припаялся я к ним. Я человек верующий, Саша. Ты в Бога веришь?
— Верю, — тихо сказал Кончиков. — Мы там все верили в Бога. Только он наш защитник и наша надежда.
— Так как же тогда ты Бога своего закладываешь?
— Дай еще выпить. Чой-то голова кружится.
Я налил ему еще.
— Ты полежи. Хочешь, «скорую» вызовем?
— Ты что? Я тут нелегально. Сразу спеленают. Поеду я к себе.
— Хочешь, я Анну позову?
— А где она?
— Я им отдал свою квартиру. Мне все равно крышка. Деньги тебе нужны?
На глазах Кончикова выступили слезы. Он повернулся к стенке и тихо зарыдал.
— Еще капни.
— Ты лучше поспи. Давай-ка я тебя уложу.
Он не сопротивлялся. Я уложил его на свою койку, а сам сел за столик и написал коротенькую записку: "Еще раз прости меня, родной. Оставляю тебе ключ, если захочешь уйти, запрешь, а ключ положи под половичок".
Я вышел на улицу. И на мгновение ощутил в себе радость свободы. Подвал становился для меня невыносимым. Мне во что бы то ни стало захотелось с кем-нибудь побыть, кому-то рассказать о себе, просто с кем-нибудь поговорить. Я сел в трамвай и поехал, сам не знаю куда. Вдруг я сообразил, что нахожусь в районе, где жила Любаша.
5
Дверь Любаши я вычислил по окнам. Постучался.
Каким же теплом, светом и нежностью обожгла она мою приговоренную кожу. Я даже не заметил, как она оказалась у меня на руках, такая теплая, нежная и доверчивая. На ней почти ничего не было. Она, должно быть, успела сунуть ножки в туфли на высоком каблуке: ненавижу себя коротышкой! Узкий диван жалобно мычал и назойливо скрипуче постанывал. Любаша мотала головой, и я не мог понять, чего она хочет. Потом я спросил, чего она показывала мне головой, она засмеялась:
— Я хотела, чтобы ты перенес меня на стол. Не из-за скрипа, нет. Я люблю заниматься любовью на краешке стола, чтобы немножко свисать. Но это еще успеется. А сейчас за дело, мой славный. Я счастлива, что ты сейчас прочтешь кое-что из нероновых размышлений. Вот листочки. Читай, а я пока сварю кофе. Я стал читать:
"Карудий. Сейчас повсюду пытаются стереть с лица земли идеал. Говорят, будто идеал угрожает миру похищением красоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206
— Прокурор, значит, сучара! Прокуроры в подвалах не живут, сучара! Ладно, поквитаться мы успеем, а сейчас потолковать надо. Сидай, разбор будем делать. Нам торопиться некуда… Давай все по порядку, когда и где родился, кому служил, чем сейчас занимаешься.
— А я тебе, кажется, помог. Дважды спас, — сказал я.
— Не помог бы — не повидались бы сегодня. За это тебе спасибо. Да ты не бойся. Тебя мы не тронем. Нам бабки нужны. Достанешь бабки — цел будешь. Не достанешь — на тот свет жиганем.
— Я тебе и в третий раз помогу, если ты в беде окажешься, — сказал я, чувствуя, что именно это ему я должен сказать. — И ты это знаешь, сучара, как ты изволишь выражаться.
— А как же иначе? Всем скопом новую жизнь строим. Помогать должны друг другу. Ну давай, не тяни…
И вдруг мне захотелось раскрыться перед ними. Открыться до конца: люди же…
— Слушайте, братцы, коль хотите услышать правду обо мне. Жить мне осталось с гулькин нос. Что такое эксдермация, вы знаете, так вот, я к ней приговорен. За что? — спросите. За дело. Ничего не могу сказать. Хотел рассказать всему народу о том, кто и как людей мучает, кто кровь по капле пьет, кто довел страну до голода и нищеты…
— Ладно, хватит выступать! Надоела эта демагогия! — сказал Кончиков и встал с койки. — Снимай штаны и ложись на пол.
Это было для меня неожиданным.
— Саша, — сказал я как можно спокойнее. — Зачем ты так…
— Снимай, говорю, сучара, посмотрим, чем ты ублюдка заделал Нюрке…
Как только он произнес эти слова, так в глазах моих потемнело, что-то сильно зажглось в груди и я что есть силы ударил Кончикова костылем по башке. Он упал. Распластался с открытым ртом, и кровь хлестала из его головы: должно быть, я пробил ему череп. Его напарник, увидев происшедшее, метнулся к дверям, я почему-то крикнул ему: "Постой!", но он пробкой вылетел из комнаты, и дверь осталась распахнутой настежь. Дверь я прикрыл. Я почему-то верил, что Кончиков жив. Я оторвал от простыни кусок материи и стал перевязывать ему голову. В один миг повязка стала багровой. Я долго искал у него пульс, и, по мере того как не находил, рыдания, беспомощность и полнейшая растерянность повергли меня в отчаяние.
— Помоги же, Господь, не может быть, чтобы он умер. Не может быть. Я же не хотел… — шептал я.
К моей великой радости он приоткрыл глаза и попросил пить.
Я ринулся за стаканом, налил воды и поднес к его губам.
— Прости меня, Саша, я не хотел, прости меня, — залепетал я, — хочешь, убей меня.
Кончиков слабо улыбнулся:
— Чем ты мне, сучара, приварил? — он тихо это сказал, но я все равно понял.
— Костыльком, Саша, костыльком. Показать тебе этот проклятый костылек? — я вытащил костыль из газеты и повертел им перед его лицом.
— У меня в сумке флакон. Налей грамм сто.
Я вытащил из его сумки плоский флакон и налил ему в стакан. Судя по запаху, это была самогонка. Он выпил и сразу преобразился. Я не ожидал такой перемены. Правда, он тут же едва не упал. Я поддержал его, и он сел на стул.
— А где Боб? — спросил он.
— Сбежал, — ответил я, понимая, что он спрашивает о своем товарище.
— Ты — человек, — сказал Сашка. — Я бы на твоем месте меня добил и закопал. Кому я нужен? Кто меня будет искать?
— Хочешь, живи у меня? — неожиданно выпалил я.
— Спасти меня хочешь?
— Я себя спасти хочу. Ты не дослушал меня. Хочешь, я о себе расскажу? У меня с Анной ничего не было. Я ее из-под колес электрички вытащил. Она с маленьким кинулась под поезд, а я догнал и сбил ее с ног, а то бы в клочья. С тех пор припаялся я к ним. Я человек верующий, Саша. Ты в Бога веришь?
— Верю, — тихо сказал Кончиков. — Мы там все верили в Бога. Только он наш защитник и наша надежда.
— Так как же тогда ты Бога своего закладываешь?
— Дай еще выпить. Чой-то голова кружится.
Я налил ему еще.
— Ты полежи. Хочешь, «скорую» вызовем?
— Ты что? Я тут нелегально. Сразу спеленают. Поеду я к себе.
— Хочешь, я Анну позову?
— А где она?
— Я им отдал свою квартиру. Мне все равно крышка. Деньги тебе нужны?
На глазах Кончикова выступили слезы. Он повернулся к стенке и тихо зарыдал.
— Еще капни.
— Ты лучше поспи. Давай-ка я тебя уложу.
Он не сопротивлялся. Я уложил его на свою койку, а сам сел за столик и написал коротенькую записку: "Еще раз прости меня, родной. Оставляю тебе ключ, если захочешь уйти, запрешь, а ключ положи под половичок".
Я вышел на улицу. И на мгновение ощутил в себе радость свободы. Подвал становился для меня невыносимым. Мне во что бы то ни стало захотелось с кем-нибудь побыть, кому-то рассказать о себе, просто с кем-нибудь поговорить. Я сел в трамвай и поехал, сам не знаю куда. Вдруг я сообразил, что нахожусь в районе, где жила Любаша.
5
Дверь Любаши я вычислил по окнам. Постучался.
Каким же теплом, светом и нежностью обожгла она мою приговоренную кожу. Я даже не заметил, как она оказалась у меня на руках, такая теплая, нежная и доверчивая. На ней почти ничего не было. Она, должно быть, успела сунуть ножки в туфли на высоком каблуке: ненавижу себя коротышкой! Узкий диван жалобно мычал и назойливо скрипуче постанывал. Любаша мотала головой, и я не мог понять, чего она хочет. Потом я спросил, чего она показывала мне головой, она засмеялась:
— Я хотела, чтобы ты перенес меня на стол. Не из-за скрипа, нет. Я люблю заниматься любовью на краешке стола, чтобы немножко свисать. Но это еще успеется. А сейчас за дело, мой славный. Я счастлива, что ты сейчас прочтешь кое-что из нероновых размышлений. Вот листочки. Читай, а я пока сварю кофе. Я стал читать:
"Карудий. Сейчас повсюду пытаются стереть с лица земли идеал. Говорят, будто идеал угрожает миру похищением красоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206