Но что сделано, того уже не воротишь. Сделано - и точка. Прожил на свете сорок четыре года, а ума не нажил. Конечно, не назовешь неудачником человека, у которого двое детишек учатся в колледже, ухоженная, очаровательная жена, солидный пост в нефтяной компании, хороший дом в Хьюстоне. Но теперь все сооружение шатается. Может, уже даже рухнуло. Работа, дом, жена, дети...
Наверное, ему уже давно подспудно хотелось что-то изменить. Он давно начал испытывать некое бесцельное беспокойство. Помнил и тревожный «первый звоночек» - дрожь внутри при взгляде на молодых девушек в легких платьях.
Гори она синим пламенем, его кредитная карточка! С ней все оказалось намного проще. Даже слишком просто. Он ведь приехал в Сан-Антонио, чтобы разобраться с путаницей, возникшей с арендой земельных участков. Обычная деловая поездка. За свою жизнь тысячу раз выполнял подобные поручения. Уладил все дела за двое суток, а потом, в синеющих сумерках долгого июльского дня, ощутил привычную неохоту возвращаться в Хьюстон, к обыденным делам, к хорошо налаженной жизни, в которой отказ съесть на завтрак яйцо становился целым событием.
Дарби бродил по вечернему городу, и вдруг - он сам не понял, как это вышло, - увязался за высокой, пышной девицей, медленно бредущей по улице. Он плелся за ней с виноватым видом, словно собака с высунутым языком, которая помимо воли бредет за тележкой мясника. Нагнал ее на переходе через улицу. Снял шляпу, платком вытер пот со лба и сказал:
- Ну и жара!
Она медленно повернулась, оглядела его с ног до головы, потом посмотрела прямо в глаза и кивнула. В лучах заходящего солнца девица показалась ему -прекрасной; он застыл на месте, беззвучно умоляя о приключении, наполовину испуганный собственным безрассудством. Странно, куда подевались его смелость и находчивость? В молодости знакомство с девушками не составляло никакого труда. Эта же довольно долго молчала, оглядывая его длинное лицо с резкими, грубоватыми чертами и глубоко посаженными глазами - типичная внешность уроженца Новой Англии.
- Да уж, жарковато, - хрипловато согласилась она.
Дарби почему-то вспомнил младшего сына в те месяцы, когда у него ломался голос.
- В такой вечерок неплохо выпить лимонада где-нибудь в холодке, - продолжал Дарби Гарон, сгорая от стыда. Он напоминал себе нищего, который выклянчивает милостыню.
- Я шла в кино.
- Одна?
- Послушайте, мистер, за кого вы меня принимаете? Я не снимаюсь.
- Разумеется, это сразу видно. Просто, видите ли, я не местный. Вот и подумал...
- Хотите сказать, размечтались?
- Прошу прощения, мисс.
- Ладно уж, прощаю. Если у вас машина, можно прокатиться. Проветриться немножко.
- Моя машина осталась сзади, примерно в трех кварталах отсюда.
Девица пошла к машине вместе с ним. По дороге сообщила, что ее зовут Бетти Муни и что она работает телефонисткой. Он сказал, что его зовут Дарби Гарон, что он работает в нефтяной компании. Рядом с ним она казалась высокой. Длинные густые волосы, выкрашенные в светло-рыжий цвет. Черты ее смазливого лица удивили его какой-то грубой хищностью. Далее Бетти молча шагала рядом. Дарби Гарон украдкой косился на нее. Тяжелая грудь подпрыгивала, бедра виляли при ходьбе. В неподвижном воздухе ее запах ощущался особенно явственно, от этого у него ослабли колени. Он почти заболел - так страстно ее хотел.
Когда Дарби открыл перед нею дверцу длинного бело-голубого «кадиллака», она слегка оживилась, стала чуть разговорчивее.
- Куда-то направляешься, а, Дарби? - спросила Бетти, заметив на заднем сиденье чемодан.
- Да я в общем-то все дела сделал и почти собрался возвращаться в Хьюстон. - Он нервно хохотнул.
Дарби поехал на юг по 181-му шоссе. Она придвинулась ближе.
- Бетти, сколько тебе лет?
- Двадцать три. А тебе сколько? Небось лет тридцать пять, точно?
- Примерно.
Старый козел, подумал он про себя, наслаждаясь мускусным ароматом ее плоти. У него взмокли руки. Это Мойре следовало бы сидеть с ним рядом. Мойра никогда не придвигалась так близко. От Мойры шел легкий, бодрящий, свежий аромат духов с мятной нотой. А флюиды, исходящие от Бетти Муни, заставляли его страстно желать смятой постели.
Она мурлыкала под нос какую-то песенку, а последние слова пропела вслух: «Давай от всего убежим».
- Вот уж не подумал бы, что ты знаешь эту песню.
- По-твоему, старье? Ее часто Куп ставит. Он мой любимый диск-жокей. Ты тоже его слушаешь?
- Нет. Мне просто понравились слова. «Давай от всего убежим». Как ты думаешь, Бетти? Может, правда убежим?
- Куда это?
- В Мексику. Устроим себе каникулы. Как тебе мое предложение?
- Полный отпад. Только мне нельзя. И ты это знаешь.
- Да и я не могу увезти тебя туда. Я просто пошутил.
- А вдруг бы я согласилась? Что бы ты тогда делал? Небось обделался бы со страху?
- Если бы ты согласилась, я бы, наверное, довел дело до конца. - К своему удивлению, он понял, что так оно и есть. Работа, семья, долг как-то отдалились. Стали чем-то несущественным и нереальным, маячили далеко-далеко. Вот она, настоящая жизнь - Бетти Муни, которая сидит рядом! Все остальное - лишь искусная иллюзия.
- Дальше по дороге, налево, есть одно местечко. Видишь? Бар Сэнди. Спиртное официально не продают, но не отравят, и у них есть кондиционер.
Они вошли в бар. Стекло, хром, приглушенный свет. Бетти там знали. Выпивку им подали в кофейных чашках. Они сели друг напротив друга в кабинке, отделенной перегородкой от общего зала. Дарби Гарон жадно разглядывал свою новую знакомую. Судя по лицу и фигуре, долго она не протянет. В двадцать три уже выглядит перезрелой. Через год-другой крепко сбитое тело расползется и оплывет жиром, тяжелые черты лица начнут обвисать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59