Перед подъездом отеля согбенный седобородый чернокожий в униформе возился с моечной машиной. Тротуар перед отелем был покрыт шампунной пеной: старый негус драил его с шампунем.
Я поплелся вверх по Бэрфорд-стрит.
Странно: и там, на свежем воздухе, меня не отпустил проклятый горький запах. "Уж не заболел ли я каким-нибудь нервным расстройством?" - думал я встревоженно, нюхая воздух, как собака. Погруженный в эту мысль, я натолкнулся на рыжего малого, возившегося с замком рольставней возле витрины бара. Рыжий вскинул на меня зеленые глаза, удивленно и сердито вытаращился я, разумеется, извинился, после чего глаза его потеплели. Он посторонился, давая мне дорогу, и сказал дружелюбно:
– Ничего страшного, бывает со всяким, когда задумаешься.
Рольставня с грохотом юркнула вверх, и рыжий малый быстро открыл обнажившуюся дверь.
– Заходите в мой бар, сэр, - пригласил он, - я вас каждое утро вижу, и каждое утро вы проходите мимо. Кружечка лагера или чашечка кофе с утра в "Веселой Дженнет" - хорошее начало для успешного дня.
"Merry Jannette", прочел я над входом. От этого нехитрого словосочетания - вслушайтесь, чуткий мой читатель: "merry Jannette" повеяло чем-то несказанно притягательным; я словно воочию увидел пред собою смеющееся лицо молодой женщины со смарагдовыми глазами... Вслед за рыжим я ступил в мягкий полусумрак и подсел к стойке, стараясь держаться непринужденно.
– Лагер? Эль?
– Кофе, - попросил я. - Мне еще работать.
– Вы первый сегодня, поэтому кофе за счет заведения, - сообщил малый. Его лицо казалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где я его видел.- Вы из этих, сэр?.. - осторожно полюбопытствовал он, ставя передо мной чашечку кофе и микроскопический кувшинчик со сливками. - Из математиков ?
Я сделал глоток, отодвинув сливки. Терпеть не могу кофе со сливками.
– А вы что-то имеете против них?
– Знаете, сэр, я считаю, что они - опасные люди. Никогда не знаешь, что у них на уме и чего от них ждать. Сделают какую-нибудь мерзость, но так это аранжируют, что по-ихнему выходит, будто мерзость эту ну просто необходимо было сделать! Никто не понимает, чем же они занимаются. Конечно, мы живем в мире демократии, и каждый делает, что считает нужным, но мы-то должны знать, что из их формул выйдет? Строчат-строчат свои уравнения, нанизывают друг на дружку свои интегралы с дифференциалами, царство небесное сэру Айзеку Ньютону, и вдруг - бац!- и вся рыбка наша у берега передохла и поплыла по волнам брюшком вверх или мутировала и превратилась черт знает во что, в каких-нибудь уродов с задницей вместо головы... Уж я-то знаю, у сестрички Дженнет дед был из таких... Такого наворотил! Сам, бедолага, запутался, во что-то ввязался и так и сгинул бесследно... Говорят, дьявол его залапал... Или вдруг: вот русские изобрели ракету с искусственным интеллектом. Ужас ведь, а?! На вас, маленького, беззащитного человечка из мяса и жилочек, несется механической монстр на ядерной тяге, начиненный атомной или водородной бомбой, да еще с искусственными мозгами, которых не заморочишь!.. По TV недавно показали такую ракету...
– Как вас зовут, дружище? - перебил я.
Малый, словно ждал этого вопроса, моментально выложил предо мной на стойку визитную карточку.
MERRY JANNETTE
бар для батсуотерцев, предпочитающих уют
Хозяин заведения - Майкл Джонс
– Для хороших людей и друзей - просто Микки.
– Мы с вами нигде не встречались, Микки?.. Мне нравится у вас, - сказал я. - Уютно... А откуда такое симпатичное название: "Merry Jannette"? Очень мило.
– Мою сестру зовут Дженнет. Дженнет Джонс. Может, слыхали? Она работает горничной у вас в отеле. Это ее идея - чтобы я заимел бар. Она же меня и деньгами для этого ссудила. Поэтому я назвал заведение в ее честь. А что, неплохо звучит: "Merry Jannette". Она и в самом деле очень merry, моя сестричка Дженнет.
– У нее смарагдовые глаза. Вы с ней очень похожи.
– Вы ее знаете, сэр?! - восторженно завопил малый и всплеснул веснушчатыми руками.
– Если она дала вам денег на обзаведение, значит, она очень обеспеченный человек; зачем же ей работать горничной?
– Она ученый, сэр. Социолог... или социальный психолог, что ли... как-то так... Словом, философиня, - засмеялся Микки. - Она хочет основательно изучить людей и вообще порядок вещей. А что плохого в работе горничной? Главное в наш демократический век - быть полезной людям, она так считает... Я считаю, что демократия - это!.. - Он патетически потряс руками в воздухе, словно намеревался из кого-то невидимого душу вытряхнуть. Сестра моя пишет стихи, сэр; ее печатали уже в литературном приложении к "Тimes", в апреле; скоро сборник выходит...
Без вкуса пройдясь по набережной Ходдесдон, я кружным путем (чтобы не проходить мимо окон "Merry Jannette") вернулся в город. Солнце вынырнуло из-под пелены облаков и устремило мягкое свое сияние на темно-бурую листву буковой рощи, что не по-английски просторно раскинулась над кромкой обрыва.
Под густыми кронами редко растущих буков дышится легко; я даже приостановился: в этом месте я еще не бывал.
Вдалеке классически-живописно теснятся темно-красные крыши портового квартальчика Батсуотера. Огромная пустая равнина Океана смотрит на меня и хочет что-то сказать... Ясная, такая ясная, безмятежная картина! Ни в чем не угадывалось присутствие серокрылого капюшона - но я знал, что он здесь, рядом. В сердце стеснилось от непонятной, нехорошей тоски. И в воздухе легко, но отчетливо тянуло знакомой мерзкой горечью.
Я возвратился в отель почти бегом, вышагивая по-русски: широко и быстро, забыв свою европейскую походочку.
А здесь - крашеные полы в моем номере трудами веселой философини-поэтессы Дженнет Джонс сверкают чистотой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37