ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но вот... внимание ослабевает, и вы выпадаете из потока музыки.
Вы смотрите по сторонам. Ваш сосед сосредоточенно слушает - он поглощен музыкой. Вы немного смущены этим обстоятельством и подумываете, что причиной всему, по-видимому, ваша полная музыкальная бездарность. Вы не выдержали напряжения, но все же успели почувствовать красоту звучания огромного оркестра.
А музыка продолжает литься, и поток звуков мало-помалу вновь захватывает вас... Неожиданно музыка обрывается. Закончилась первая часть симфонии.
Началась вторая часть. Полилась спокойная, величественная мелодия. Это совсем другое дело: вы покорены ее ясностью, простотой и слушаете с большим удовольствием. Вот ее сменяет другая - гордая, призывная, трубная. Она оттеняет безмятежность первой мелодии. И в бессознательном сравнении вы чувствуете какую-то новую красоту, новое качество.
Ваше связное восприятие стихии звуков, организованной композитором, продолжается. Вы слушаете с интересом, с напряженным вниманием и начинаете смутно чувствовать привлекательность этого занятия - вслушивания в музыку. Но вас опять хватило ненадолго - вы устали следить за звуками, потеряли контакт с музыкой; сказалось неумение слушать. Музыка льется мимо, и вы ее не замечаете.
Незаметно подступает финал симфонии. Он обрушивается грандиозной маршеобразной поступью. И вы неожиданно для себя будто встрепенулись. Маршевые мелодии одна красивее другой сменяют друг друга.
Симфония окончилась. Вы оглядываете ряды слушателей. Нет ни одного равнодушного лица: улыбающиеся или молчаливые, но светлые.
Вы тоже пережили несколько волнующих мгновений, когда наслаждались музыкой, ее движением, контрастами, энергией, то есть самой жизнью. Вы уловили в ней, хотя и очень смутно, какую-то мысль, открыли самую возможность следить за этой мыслью, за процессом ее рождения, становления, развития. «Музыка овладевает нашими чувствами прежде, чем ее постигает разум», - писал Ромен Роллан.
Такое состояние не приходит само. Напряженное вслушивание в музыку - путь в гору, часто очень нелегкий, но с каждым шагом открывающий новые горизонты. И нервная усталость от музыки прекрасна, как хорошая физическая усталость мышц. Недаром говорят, что усталость мышц - это их радость.
Теперь и вы будете стремиться к вершинам - вы почувствовали, что это прекрасно.
Но что такое в музыке вершина? Одно и то же произведение для разных людей будет разной «высоты», и для одного и того же человека «высота» будет меняться от каждого нового прослушивания. В великих произведениях искусства до «вершины» всегда несколько шагов, потому что нет предела совершенству как в создании произведений искусства, так и в понимании их.
Можно ли исчерпать до конца свои впечатления от восприятия подлинного произведения искусства? Пожалуй, нет. Вот что пишет о Пятой симфонии Бетховена Леопольд Стоковский:
«Для меня... Пятая симфония Бетховена постоянно растет и развивается. Она мне напоминает гигантское дерево секвойю, разрастающееся с каждым столетием все более и более».
Можно сказать еще и так: музыка дает человеку ровно столько, сколько он может у нее взять. Или, как сказал Стоковский, «сама музыка вызовет в нас те чувства, на которые мы способны». Таким образом, музыка в известном смысле открывает человеку его самого.
Одно из замечательных признаний мы встречаем у Ромена Роллана о Бетховене, изучению творчества которого он посвятил много лет:
«Бетховен учит прямоте и искренности. Я большему научился у него, чем у всех читателей моего времени. Всем, что есть лучшего во мне, я обязан Бетховену. Думаю, что множество скромных людей во всех странах, как и я, обязаны ему тем, что сохранили прозрачными родники своей жизни и неустанное стремление к свету и чистому воздуху горных вершин».
Когда я думаю о Пятой симфонии Бетховена и стараюсь разобраться в чувствах и мыслях, которые она у меня вызывает, не могу не вспомнить книгу, где об этой симфонии сказано всего лишь несколько слов, но очень важных, определяющих ее истинное значение для людей. Это книга Юлиуса Фучика «Репортаж с петлей на шее»:
«Сегодня 1 мая 1943 года. И дежурит тот, при ком можно писать... Какое счастье... снова хотя бы на минуту стать коммунистическим журналистом и писать о майском смотре боевых сил нового мира! Не ждите рассказа о развевающихся знаменах... Утренний привет соседней камеры: оттуда выстукивают два такта из Бетховена, торжественнее, настойчивее, чем обычно, и стена передает их тоже в ином, необычном тоне».
Мне кажется, и я слышу глухие удары в стену и мощные звуки оркестра, которые стоят за ними. Люди, попавшие в фашистский застенок, поддерживали в себе и других дух мужества и силы для борьбы каждодневным напоминанием двух первых тактов из Пятой симфонии Бетховена.
«Бетховен здесь - не позади, а впереди. В дни испытаний он всегда находился подле нас», - писал Ромен Роллан в тяжелое время гитлеровской оккупации Франции.
Какой же силой выражения надо обладать композитору, чтобы главная мысль произведения была настолько рельефна и ясна.
Правда, в эпоху, когда жил Бетховен, не все понимали истинный смысл его творений. «Не приходится ли сожалеть, например, о том, - писал Лист, - что Бетховен, чьи произведения так трудны для понимания, чьи замыслы вызывают так много разногласий, что он не указал, хотя бы вкратце, сокровенную мысль некоторых своих великих произведений и основные черты развития этой мысли?»
Но это кажется нам сейчас не столь обязательным. С высоты веков становятся более ясными великие идеи, заложенные композитором в свои творения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Вы смотрите по сторонам. Ваш сосед сосредоточенно слушает - он поглощен музыкой. Вы немного смущены этим обстоятельством и подумываете, что причиной всему, по-видимому, ваша полная музыкальная бездарность. Вы не выдержали напряжения, но все же успели почувствовать красоту звучания огромного оркестра.
А музыка продолжает литься, и поток звуков мало-помалу вновь захватывает вас... Неожиданно музыка обрывается. Закончилась первая часть симфонии.
Началась вторая часть. Полилась спокойная, величественная мелодия. Это совсем другое дело: вы покорены ее ясностью, простотой и слушаете с большим удовольствием. Вот ее сменяет другая - гордая, призывная, трубная. Она оттеняет безмятежность первой мелодии. И в бессознательном сравнении вы чувствуете какую-то новую красоту, новое качество.
Ваше связное восприятие стихии звуков, организованной композитором, продолжается. Вы слушаете с интересом, с напряженным вниманием и начинаете смутно чувствовать привлекательность этого занятия - вслушивания в музыку. Но вас опять хватило ненадолго - вы устали следить за звуками, потеряли контакт с музыкой; сказалось неумение слушать. Музыка льется мимо, и вы ее не замечаете.
Незаметно подступает финал симфонии. Он обрушивается грандиозной маршеобразной поступью. И вы неожиданно для себя будто встрепенулись. Маршевые мелодии одна красивее другой сменяют друг друга.
Симфония окончилась. Вы оглядываете ряды слушателей. Нет ни одного равнодушного лица: улыбающиеся или молчаливые, но светлые.
Вы тоже пережили несколько волнующих мгновений, когда наслаждались музыкой, ее движением, контрастами, энергией, то есть самой жизнью. Вы уловили в ней, хотя и очень смутно, какую-то мысль, открыли самую возможность следить за этой мыслью, за процессом ее рождения, становления, развития. «Музыка овладевает нашими чувствами прежде, чем ее постигает разум», - писал Ромен Роллан.
Такое состояние не приходит само. Напряженное вслушивание в музыку - путь в гору, часто очень нелегкий, но с каждым шагом открывающий новые горизонты. И нервная усталость от музыки прекрасна, как хорошая физическая усталость мышц. Недаром говорят, что усталость мышц - это их радость.
Теперь и вы будете стремиться к вершинам - вы почувствовали, что это прекрасно.
Но что такое в музыке вершина? Одно и то же произведение для разных людей будет разной «высоты», и для одного и того же человека «высота» будет меняться от каждого нового прослушивания. В великих произведениях искусства до «вершины» всегда несколько шагов, потому что нет предела совершенству как в создании произведений искусства, так и в понимании их.
Можно ли исчерпать до конца свои впечатления от восприятия подлинного произведения искусства? Пожалуй, нет. Вот что пишет о Пятой симфонии Бетховена Леопольд Стоковский:
«Для меня... Пятая симфония Бетховена постоянно растет и развивается. Она мне напоминает гигантское дерево секвойю, разрастающееся с каждым столетием все более и более».
Можно сказать еще и так: музыка дает человеку ровно столько, сколько он может у нее взять. Или, как сказал Стоковский, «сама музыка вызовет в нас те чувства, на которые мы способны». Таким образом, музыка в известном смысле открывает человеку его самого.
Одно из замечательных признаний мы встречаем у Ромена Роллана о Бетховене, изучению творчества которого он посвятил много лет:
«Бетховен учит прямоте и искренности. Я большему научился у него, чем у всех читателей моего времени. Всем, что есть лучшего во мне, я обязан Бетховену. Думаю, что множество скромных людей во всех странах, как и я, обязаны ему тем, что сохранили прозрачными родники своей жизни и неустанное стремление к свету и чистому воздуху горных вершин».
Когда я думаю о Пятой симфонии Бетховена и стараюсь разобраться в чувствах и мыслях, которые она у меня вызывает, не могу не вспомнить книгу, где об этой симфонии сказано всего лишь несколько слов, но очень важных, определяющих ее истинное значение для людей. Это книга Юлиуса Фучика «Репортаж с петлей на шее»:
«Сегодня 1 мая 1943 года. И дежурит тот, при ком можно писать... Какое счастье... снова хотя бы на минуту стать коммунистическим журналистом и писать о майском смотре боевых сил нового мира! Не ждите рассказа о развевающихся знаменах... Утренний привет соседней камеры: оттуда выстукивают два такта из Бетховена, торжественнее, настойчивее, чем обычно, и стена передает их тоже в ином, необычном тоне».
Мне кажется, и я слышу глухие удары в стену и мощные звуки оркестра, которые стоят за ними. Люди, попавшие в фашистский застенок, поддерживали в себе и других дух мужества и силы для борьбы каждодневным напоминанием двух первых тактов из Пятой симфонии Бетховена.
«Бетховен здесь - не позади, а впереди. В дни испытаний он всегда находился подле нас», - писал Ромен Роллан в тяжелое время гитлеровской оккупации Франции.
Какой же силой выражения надо обладать композитору, чтобы главная мысль произведения была настолько рельефна и ясна.
Правда, в эпоху, когда жил Бетховен, не все понимали истинный смысл его творений. «Не приходится ли сожалеть, например, о том, - писал Лист, - что Бетховен, чьи произведения так трудны для понимания, чьи замыслы вызывают так много разногласий, что он не указал, хотя бы вкратце, сокровенную мысль некоторых своих великих произведений и основные черты развития этой мысли?»
Но это кажется нам сейчас не столь обязательным. С высоты веков становятся более ясными великие идеи, заложенные композитором в свои творения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49