ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
То, что на Катринку было оказано давление, знал только доктор, который оправдывал себя благими намерениями.
В полдень вернулась Эрика и застала Катринку все еще неодетой в спальне. Появление Эрики вывело Катринку из транса, заставило встать и начать действовать, не обращая внимания на уговоры Эрики остаться еще на несколько дней. Поняв, что ей не убедить Катринку, она предложила довезти ее до Свитова. Подозревая, что такое может случиться, Эрика заранее позаботилась о визе, которую ей помог получить человек с большими связями, усыновивший ребенка Катринки.
Катринка понимала, что ей не доехать одной. Она боялась вести машину. Но даже если бы у нее хватило смелости, не было сил – так она была измотана. Присутствие Эрики успокаивало, хотя та вела машину молча. Обе они, погруженные в свои мысли, не замечали красоты окружающей их природы. За окном мелькали голубые озера, окруженные горами, долины, сосновые леса, купола церквей. Они останавливались на отдых в мотеле в Линце, затем продолжили путь и приехали в Свитов около полудня.
Эрика осталась на похороны, не чувствуя особого сострадания или вины, а на Катринку было жалко смотреть, так она отличалась от той сияющей, полной надежд молодой женщины, которая недавно приехала в Мюнхен. Но даже в состоянии, близком к обмороку, Катринка держала себя в руках, находя в себе силы, которые считала уже утраченными. Из Праги позвонил Мирек Бартош, но она отказалась с ним разговаривать, попросив Эрику передать ему, чтобы он не приезжал на похороны и не звонил ей больше.
– Вы причина всех ее несчастий, – не удержавшись, добавила Эрика. – Поступайте так, как она просит.
Катринка занималась похоронами, стараясь организовать их так, как думала. Успокаивала дедушку и бабушку, стоя между ними на краю могилы в тени густых ветвей сосновых деревьев.
Были Жужка с Томашем, госпожа Гавличек – мать Томаша, Ота и Ольга Черни, тетя Зденка, Франтишек с женой и Олдржич. Приехал даже дядя Олдржич, привезя с собой воспоминания о прошедших счастливых временах, были работники спортивного комплекса и библиотеки, старики и старушки, которым Милена помогала выбирать книги, спортсмены, которые любили и уважали Иржку, представители спортивного клуба и городских властей. Пришли многие.
– Да будет над вами вечно сиять свет, – произнес старый священник, окропляя могилу святой водой. – Да будет вам вечный покой.
На следующий день после похорон, положив кожаный чемодан в багажник, Катринка села в машину рядом с Эрикой, чтобы отвезти ее на станцию. И тут ее начало трясти – страх парализовал ее тело.
– Что случилось? – заволновалась Эрика, помня о неустойчивом психическом состоянии Катринки.
– Ничего, – ответила Катринка. Если она не справится с этим страхом, то вся ее жизнь потеряна.
– Ничего, все в порядке, – она заставила себя повернуть ключ зажигания. Заработал мотор, и машина тронулась.
– Ты такая бледная, – заметила Эрика.
– Ничего. Пройдет. – Она старалась глубоко дышать, чтобы не так давило в груди.
– Все нормально, – добавила она, съезжая с горы и аккуратно объезжая автобус. Они приехали на скучную, невыразительную станцию, которая была примером советского блочного строительства, потом дожидались поезда Эрики. В последние дни они мало говорили. Все серьезные разговоры были слишком болезненны, а остальные – неуместны в этих обстоятельствах. Они стояли на платформе – высокая стройная девушка в цветастой юбке и белой блузке благодарила за что-то величавую женщину в красивом дорожном костюме.
– Будет тебе, – сказала Эрика. – Я сделала то, что сделал бы каждый на моем месте.
Возможно, мне следовало бы сделать больше, подумала она про себя. Она согласилась с Клаусом Циммерманом, что жизнь Катринки будет загублена, если она оставит ребенка. Но сейчас она в этом сомневалась. Девушка казалась ей беспредельно одинокой. В порыве чувства она крепко обняла Катринку.
– Береги себя, дорогая, – прошептала она. – Если тебе будет что-нибудь нужно, дай мне знать. Приезжай в любое время.
Она расцеловала Катринку в обе щеки, взяла чемодан и вошла в вагон.
– Пиши мне, – крикнула она на прощание.
Когда Катринка вернулась со станции, ее ожидали Томаш и Жужка. Они предложили свою помощь в уборке квартиры, которую нужно было сдать. Катринка решила все продать или раздать, за исключением особенно дорогих вещей: семейных альбомов, шерстяных платков, связанных Миленой, ее вышивок, лыж и удочек Иржки.
Все это она перевезет к бабушке, где будет жить в комнате, бывшей когда-то ее детской.
– Ты должна вернуться с нами в Прагу, – настаивал Томаш. Была середина июля, политическая атмосфера была накалена. В конце июня был опубликован манифест «Две тысячи слов», в котором реформаторы осуждали медленные темпы правительственных реформ. Двумя неделями позже Варшавский договор осудил его. Правительство отвергло ультиматум, и сейчас в Словакии шли переговоры с Советским Союзом.
– Мы покажем им всю серьезность наших намерений, – сказал Томаш. Жужка с тревогой слушала его. Для нее возвращение в Прагу означало демонстрации и страх за Томаша. Ходили слухи, что Советская Армия подтягивает свои части к границе Чехословакии.
При упоминании о Советской Армии Катринка побледнела. В Мюнхене она была настолько занята своей судьбой, что не только физически, но и психологически она была далека от событий в Праге, да и во всей стране. Сейчас она осознала, что борьба Чехословакии за свободу неотделима от ее жизни. Даже не осознав этого, она уже присоединилась к этой борьбе. Колонна, которую ее родители встретили в горах Венгрии, направлялась к чехословацкой границе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
В полдень вернулась Эрика и застала Катринку все еще неодетой в спальне. Появление Эрики вывело Катринку из транса, заставило встать и начать действовать, не обращая внимания на уговоры Эрики остаться еще на несколько дней. Поняв, что ей не убедить Катринку, она предложила довезти ее до Свитова. Подозревая, что такое может случиться, Эрика заранее позаботилась о визе, которую ей помог получить человек с большими связями, усыновивший ребенка Катринки.
Катринка понимала, что ей не доехать одной. Она боялась вести машину. Но даже если бы у нее хватило смелости, не было сил – так она была измотана. Присутствие Эрики успокаивало, хотя та вела машину молча. Обе они, погруженные в свои мысли, не замечали красоты окружающей их природы. За окном мелькали голубые озера, окруженные горами, долины, сосновые леса, купола церквей. Они останавливались на отдых в мотеле в Линце, затем продолжили путь и приехали в Свитов около полудня.
Эрика осталась на похороны, не чувствуя особого сострадания или вины, а на Катринку было жалко смотреть, так она отличалась от той сияющей, полной надежд молодой женщины, которая недавно приехала в Мюнхен. Но даже в состоянии, близком к обмороку, Катринка держала себя в руках, находя в себе силы, которые считала уже утраченными. Из Праги позвонил Мирек Бартош, но она отказалась с ним разговаривать, попросив Эрику передать ему, чтобы он не приезжал на похороны и не звонил ей больше.
– Вы причина всех ее несчастий, – не удержавшись, добавила Эрика. – Поступайте так, как она просит.
Катринка занималась похоронами, стараясь организовать их так, как думала. Успокаивала дедушку и бабушку, стоя между ними на краю могилы в тени густых ветвей сосновых деревьев.
Были Жужка с Томашем, госпожа Гавличек – мать Томаша, Ота и Ольга Черни, тетя Зденка, Франтишек с женой и Олдржич. Приехал даже дядя Олдржич, привезя с собой воспоминания о прошедших счастливых временах, были работники спортивного комплекса и библиотеки, старики и старушки, которым Милена помогала выбирать книги, спортсмены, которые любили и уважали Иржку, представители спортивного клуба и городских властей. Пришли многие.
– Да будет над вами вечно сиять свет, – произнес старый священник, окропляя могилу святой водой. – Да будет вам вечный покой.
На следующий день после похорон, положив кожаный чемодан в багажник, Катринка села в машину рядом с Эрикой, чтобы отвезти ее на станцию. И тут ее начало трясти – страх парализовал ее тело.
– Что случилось? – заволновалась Эрика, помня о неустойчивом психическом состоянии Катринки.
– Ничего, – ответила Катринка. Если она не справится с этим страхом, то вся ее жизнь потеряна.
– Ничего, все в порядке, – она заставила себя повернуть ключ зажигания. Заработал мотор, и машина тронулась.
– Ты такая бледная, – заметила Эрика.
– Ничего. Пройдет. – Она старалась глубоко дышать, чтобы не так давило в груди.
– Все нормально, – добавила она, съезжая с горы и аккуратно объезжая автобус. Они приехали на скучную, невыразительную станцию, которая была примером советского блочного строительства, потом дожидались поезда Эрики. В последние дни они мало говорили. Все серьезные разговоры были слишком болезненны, а остальные – неуместны в этих обстоятельствах. Они стояли на платформе – высокая стройная девушка в цветастой юбке и белой блузке благодарила за что-то величавую женщину в красивом дорожном костюме.
– Будет тебе, – сказала Эрика. – Я сделала то, что сделал бы каждый на моем месте.
Возможно, мне следовало бы сделать больше, подумала она про себя. Она согласилась с Клаусом Циммерманом, что жизнь Катринки будет загублена, если она оставит ребенка. Но сейчас она в этом сомневалась. Девушка казалась ей беспредельно одинокой. В порыве чувства она крепко обняла Катринку.
– Береги себя, дорогая, – прошептала она. – Если тебе будет что-нибудь нужно, дай мне знать. Приезжай в любое время.
Она расцеловала Катринку в обе щеки, взяла чемодан и вошла в вагон.
– Пиши мне, – крикнула она на прощание.
Когда Катринка вернулась со станции, ее ожидали Томаш и Жужка. Они предложили свою помощь в уборке квартиры, которую нужно было сдать. Катринка решила все продать или раздать, за исключением особенно дорогих вещей: семейных альбомов, шерстяных платков, связанных Миленой, ее вышивок, лыж и удочек Иржки.
Все это она перевезет к бабушке, где будет жить в комнате, бывшей когда-то ее детской.
– Ты должна вернуться с нами в Прагу, – настаивал Томаш. Была середина июля, политическая атмосфера была накалена. В конце июня был опубликован манифест «Две тысячи слов», в котором реформаторы осуждали медленные темпы правительственных реформ. Двумя неделями позже Варшавский договор осудил его. Правительство отвергло ультиматум, и сейчас в Словакии шли переговоры с Советским Союзом.
– Мы покажем им всю серьезность наших намерений, – сказал Томаш. Жужка с тревогой слушала его. Для нее возвращение в Прагу означало демонстрации и страх за Томаша. Ходили слухи, что Советская Армия подтягивает свои части к границе Чехословакии.
При упоминании о Советской Армии Катринка побледнела. В Мюнхене она была настолько занята своей судьбой, что не только физически, но и психологически она была далека от событий в Праге, да и во всей стране. Сейчас она осознала, что борьба Чехословакии за свободу неотделима от ее жизни. Даже не осознав этого, она уже присоединилась к этой борьбе. Колонна, которую ее родители встретили в горах Венгрии, направлялась к чехословацкой границе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205