Мама добавила в процесс дух церемонии, достав лучшие приборы, канделябр и льняные салфетки, которые мы берегли для особых случаев. Рядом с каждой тарелкой она поставила не один, а два бокала для вина и еще бокал для воды. И устроила настоящий спектакль, предложив Томми на пробу сначала белое вино, а потом красное. Я никогда не видела ее такой, и это было здорово. В качестве последнего штриха она убрала все приборы (за исключением сервировочных ложек) и заменила их палочками, положив на тарелки из тонкого фарфора.
Анжела была в черном. Она повязала вокруг талии белое кухонное полотенце, словно фартук официантки, и носилась по кухне, спрашивая каждого:
– Могу я принять ваш заказ?
Это было полное безумие, но мне нравилось. Нам нужно немного развеяться. Кроме того, я так давно не слышала смеха на этой кухне. Конечно, потом нам будет немного стыдно из-за того, что мы веселились почти сразу после смерти Фреда, но пока у Анжелы хорошее настроение, я – за.
Томми налил в котелок немного масла, но тут в дверь позвонили.
– Сейчас вернусь. – Я прошлепала босиком в холл. Одному богу известно, почему я всегда снимаю туфли, когда режу овощи.
Когда я открыла дверь, передо мной стоял Базз. Дыхание у меня перехватило: он был еще красивее, чем я запомнила. Он отрастил небольшую щетину и выглядел грубым, сексуальным и…
Одинаковые отпечатки в спальне и на канистре с керосином в сарае. Почему Макс Остин не посадил его в тюрьму?
Я захлопнула дверь у него перед носом. Звонок опять зазвонил, и Томми выглянул в холл:
– Что происходит?
Я ничего не стала объяснять, просто бодро улыбалась, пока он не вернулся на кухню. Я снова открыла дверь.
– Уходи, – зашипела я на Базза и, не подумав, угрожающе замахнулась овощечисткой.
– Почему? – спросил он. – Я слышал о пожаре и просто заскочил узнать, все ли нормально. – Он облизал два пальца и прижал их к моим губам. Я чуть не заорала.
– Уходи, – повторила я. – Что ты здесь делаешь? У меня гости… – Я махнула за спину овощечисткой.
– Этот, как его… – Похоже, он забавлялся. – Твой парень? Убери эту штуку, пожалуйста.
– Вообще-то да. – Почему он не уходит? Краем глаза я заметила на пороге маленький сверток «Федерал Экспресс». Я наклонилась, чтобы его поднять, и увидела, что он от Сельмы. Я спрятала его за спину прежде, чем Базз разглядел подпись, и притворилась, будто хочу закрыть дверь.
Он вопросительно посмотрел на меня:
– Ладно. Ладно. Я понял. Но ты спрашивала, что я здесь делаю. Разве мне запрещено видеться с тобой? Последний раз мы разговаривали до Рождества.
Я пожала плечами:
– Но это…
– Опасно? Я знаю. Послушай, я что, останусь без поцелуя?
– Ли, все почти готово, – закричал Томми с кухни. Я захлопнула дверь. Пусть понимает, как хочет.
– Кто приходил? – спросила мама, когда мы сели за стол.
Сердце у меня колотилось, а руки тряслись. К тому же палочки вовсе не были моим любимым инструментом для доставки пищи ко рту. Правда, у меня хорошо получалось, пока Анжела не сказала:
– Это был Базз.
И еда сползла обратно на тарелку. Анжела видела его.
– Вы знаете Базза? – Я решила, что лучше всего изображать неведение.
– Да, конечно. Он приходил в тот день, когда мы с Фредом красили летний домик, – произнеся имя Фреда, она слегка нахмурилась. – Он представился, сказал, что работает с вами, потому что вы пишете ее книгу. Я была так взволнована.
– Что это за Базз такой? – вмешалась мама.
– Он – менеджер актрисы, чью книгу я собираюсь писать. Он…
– Он клевый, – перебила Анжел. – Длинные волосы, смуглая кожа. Высокий. Немного худоват, конечно, но это не мешает ему быть сексуальным. У него такие мечтательные карие глаза. Словно черные озера у подножия очень высоких гор. Знаете, они такие глубокие, что вода, наверное, стекает в них вечно. Ну вот, у него такие же глаза. Когда он смотрит на вас дольше минуты, вы прямо тонете в них.
Я не представляла, что Анжела может быть такой поэтичной. И я точно знала, что она имеет в виду. Эти глаза так меня зачаровали, что я находилась на грани истерики.
– А где вы видели горы с бездонными озерами, Анжела? – спросила я.
– У мамы есть календарь за 1997 год, висит на двери кухни. Я не разрешаю его снимать, потому что мне нравятся фотографии. Настоящие горы я никогда не видела. Я все хочу заскочить домой и забрать его – повешу в своей комнате здесь.
– А что за актриса? – поинтересовалась мама.
– Сельма Уокер. – Я слишком поздно вспомнила, что Сельма просила никому не говорить, что я пишу для нее книгу.
– О, забыла вам сказать, она звонила, – спохватилась Анжела. – Сказала, что послала следующую кассету.
– Вы разговаривали с ней?
– Нет, я не подходила к телефону. Мы же договорились, что я буду пользоваться мобильным. Я услышала ее голос на автоответчике. – На новой кассете, которую мне пришлось купить, поскольку старую полиция не вернула.
Наверное, она слушала и всех остальных. Хорошо, что хоть Базз не звонил.
– Кто такая Сельма Уокер? Я никогда о ней не слышала, – произнесла мама.
– Вы никогда не смотрели «Братство»? – поразилась Анжела.
– А что такое «Братство»?
– Самая популярная английская мыльная опера, мам.
– О, актриса мыльных опер, – презрительно фыркнула мама, потеряв к ней интерес.
– Это такое же искусство, как и любое другое. – Мне вдруг захотелось защитить бедную Сельму. Она мечтала завоевать Бродвей, но закончила в сериалах. Что ж, она пользуется успехом и имеет право собой гордиться.
– Насколько я понимаю, вы смотрите «Братство»? – Мама взглянула на Анжелу. – Как ваше настоящее имя, кстати? Я не могу называть вас Анжелой.
– Я вас не виню, – на удивление весело отозвалась Анжела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110