Внутри лежала кассета и записка от Сельмы.
Я пыталась передать вам это с тех пор, как вернулась, но ваш дом опечатали, как место преступления. Сегодня мне впервые удалось подобраться к вашей двери. Что происходит? Надеюсь, вы хорошо встретили Рождество. Сельма.
Я прислонила кассету к банке мармелада на кухонном столе и позвонила Женевьеве.
– Как насчет обеда? – спросила она и добавила, что на этот раз готова проехать ко мне через весь город. Она заявила, что хочет рыбу, и я направилась по Вестбурн-гроув к «Живцу», где мы договорились встретиться.
– Ты выглядишь ужасно, дорогая. Совсем измочаленная. В чем дело? Кстати, я уже заказала морепродукты. Присоединяйся, если хочешь.
Я рассказала ей, что произошло в моей жизни за тот относительно короткий период времени, что мы не разговаривали. При каждой новой подробности она горестно попискивала, а мягкие свитки жира под ее подбородком колыхались от потрясения.
– Это ужасно, Ли. Ужасно. Ужасно, – несколько раз повторила ошеломленная Женевьева. Конечно, ей никогда не приходилось сталкиваться с неприятностями в моей личной жизни. Мы общались исключительно на профессиональные темы. Может, не следовало вываливать на нее свои несчастья?
Она положила в рот креветку, даже не потрудившись ее очистить, и я услышала хруст.
– Прости, Ли. Я просто не знаю, что сказать. – Женевьева изящно облизала пальцы.
– Не волнуйся, – сказала я гораздо веселее, чем была на самом деле. – Итак, зачем ты мне звонила? Ты сказала, что хочешь поговорить.
Женевьева облегченно вздохнула:
– Я хотела обсудить книгу, которую ты собираешься написать. Слово за Седьмой, она – главная, но она ведь американка, и «Братство» – ее первый британский телесериал. А мы пока не знаем, насколько пикантен материал. Предложение лежит на столе, но теперь они требуют содержание. Какой бы ни была история Сельмы, сейчас ее аудитория довольно низкого пошиба. Немного пикантных сплетен – хорошо, но держись уровня улицы. Мы же не хотим, чтобы она возомнила о себе бог весть что и высокомерно заявляла: «Я серьезная актриса»? Я смотрела рождественский выпуск, где кратко излагали содержание серий за неделю и героиню Сельмы Уокер теперь кто-то преследует. Вот это нам в книге и нужно.
– Я подумаю, что можно сделать, – сухо произнесла я. – Позвоню наемному преследователю. Кстати, она дала мне первую кассету. Когда я все прослушаю, то получу более четкое представление о том, что войдет в книгу.
– Кстати, я разузнала про Базза еще кое-что. Кроме того, что он ее муж и менеджер.
– Правда? – Спокойно, сказала я себе, не подавай виду, будто тебе интересно, что она скажет.
– Угадай, с кем он встречался не так давно?
– Женевьева, я понятия не имею. Не тяни. – Что-то не нравится мне ее тон.
– Угадай.
Я подняла руки:
– Не знаю. Сдаюсь.
– С Астрид Маккензи.
– Быть не может.
– Еще как может. Помнишь, я говорила, что видела ее в «Айви» той ночью, когда она погибла. И что она странно себя повела при виде него.
– По-моему, ты не упоминала, что они разговаривали.
– Они не разговаривали. Он сделал вид, будто вообще ее не заметил. А она убежала сразу же, как его увидела. Я слышала, их роман закончился довольно паршиво.
Я вспомнила первую встречу с Баззом. Почему он вел себя так, словно не знал Астрид?
– Откуда ты это узнала? Как давно это было?
– Несколько лет назад, думаю. Это не секрет. Мне сказал один знакомый, и я обнаружила, что об этом знает еще куча народу. Просто до пожара это не представляло особого интереса. А потом кто-то сопоставил факты… Спорим, это вот-вот появится в газетах? А теперь скажи мне, дорогая, этот пожар тебя не разорит? Ты же застрахована?
Я? Вернее, родители? Разумеется, у них была страховка, но не уверена, что она распространяется на летний домик. Я – сущий профан в таких делах. И что насчет бедняжки Анжелы? Покроет ли страховка ее потери? Наверное, нет.
Женевьева ничего не сказала про Фреда. Причина этого проста – я не сказала ей, что в летнем домике нашли труп. Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы она об этом узнала, пока в этом нет необходимости. В «Стандарте» поместили крошечную заметку о том, что некий Фредерик Фокс погиб при пожаре в Ноттинг-Хилл, но если Женевьева и прочла ее, то решила, что это несчастный случай. А поскольку в отличие от Астрид Маккензи я не была знаменитостью, в газете не написали ни слова о том, что произошло это возле моего дома. Поэтому Женевьева не знала, что речь идет о предполагаемом убийстве, и, судя по ее реакции на известие о пожаре, слава богу. Пусть пока довольствуется размышлениями об Астрид Маккензи.
После обеда я отправилась домой пешком, охваченная странным нехорошим предчувствием. Можно потребовать, чтобы меня сняли с проекта Сельмы Уокер, но пока я не собиралась этого делать. По крайней мере, не сейчас. Я знала, что должна отказаться – моя связь с Баззом означала сплошные неприятности. Я нервничала, ведь мне так и не удалось переговорить с ним. По злой иронии судьбы, работа на его жену, похоже, единственный способ поддерживать с ним отношения.
Наконец я решила, как поступить. Я пойду домой и прослушаю кассету. Если материал окажется скучным и предсказуемым, я позвоню Женевьеве и попрошу ее освободить меня от этой работы. Но если он интересный или провокационный, я останусь, напишу бестселлер и сохраню отношения с Баззом.
Я налила себе чаю и нажала кнопку воспроизведения.
По кухне разнесся гортанный голос Сельмы и сообщил, что это только введение и что через несколько дней она пришлет еще пленку. Но стоило ей заговорить, как она меня заворожила. Я стояла посреди кухни с выпученными от удивления глазами и слушала, пока она не замолчала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110