Я прошла за Мэри Мехтой через шумный полицейский участок, но, выходя из дверей на Лэдброук-гроув, столкнулась с человеком, которого меньше всего ожидала там увидеть.
В полицейский участок входила Кэт. Она так торопилась, прямо бежала, что врезалась в меня.
– Простите, – начала она, едва взглянув на меня. И тут рассмотрела, кто это. Я тут же поняла, что она вот-вот побежит дальше. Кэт явно не собиралась останавливаться и здороваться. Я придержала ее за локоть:
– Кэт, это я, Ли. Как дела? Я звонила и звонила, но ты ни разу не перезвонила, впрочем, это не важно. Я всегда думала, что мы встретимся. Странно, что потребовалось так много времени. Что ты здесь делаешь?
Она взглянула на меня и помедлила. Я попыталась притянуть ее к себе и обнять, но она вырвалась и отрезала:
– Прости. Я тороплюсь. Меня ждут. Как-нибудь в другой раз, хорошо? Пока.
Ее отпор был таким резким, что у меня слезы навернулись на глаза. Увидев Кэт, я первым делом подумала, что она узнала о случившемся и пришла меня поддержать. Выглядела она прекрасно, почти ослепительно. Белая кожа, длинные рыжие волосы, спадающие на спину, взлохмачены, тот же старый плащ с поясом без пряжки, завязанным узлом. У нас могла бы получиться идеальная встреча. Больше всего на свете я была бы рада видеть Кэт, но, похоже, я – последний человек, которого ожидала увидеть она.
От Мэри Мехты не ускользнуло ничего.
– Она, кажется, торопилась, – заметила полицейская. – Позвоните ей вечером, возможно, у нее будет больше времени.
– У меня нет ее телефона, – ответила я. Я звонила Кэт где-то полгода назад, но узнала, что она там больше не живет. – Вы не знаете, что она здесь делает?
– Не могу вам сказать. Я несколько раз видела ее в участке. Такие рыжие волосы, как у нее, сложно не заметить. Но я как-то не обратила внимания, к кому она приходит. Пойдемте же, дорогая. Нам надо отвезти вас на другой конец Лондона.
Анжела ждала меня на заднем сиденье полицейской машины. Выглядела она ужасно. Глаза опухли и покраснели от слез, макияж потек, обнажив рябую кожу. Раньше я этого не замечала. Едва я села в машину, она прильнула ко мне, и я увидела темные корни волос. У нее оказались черные волосы и плохая кожа. Что еще мне предстоит о ней выяснить?
– Это я виновата, – твердила она. – Я во всем виновата.
Я сказала ей, что она тут ни при чем, что она не должна так думать и что ей нужно отдохнуть.
– Где вы собираетесь жить? – спросила я. – Я имею в виду, сейчас. Разумеется, как только мне разрешат вернуться домой, вы сможете пожить там, пока не найдете другое жилье.
– Правда? – На ее лице отразилась такая преданная благодарность, что мне стало не по себе. Это меньшее, что я могу для нее сделать. – Я поеду к маме. Сначала я хотела поехать к Скотту, но она ужасно разволновалась и заявила, что хочет, чтобы я была рядом с ней.
– К Скотту?
– Да. Знаете, я стала с ним встречаться после Фреда. – Ей было явно неловко.
Мы доставили Анжелу прямиком в объятия матери, и я обещала позвонить, как только узнаю, что нам можно вернуться домой. Пока мы ехали через Лондон к Томми, я развалилась на заднем сиденье полицейской машины и принялась обдумывать ситуацию.
Неужели кто-то устроил поджог? А если так, преступник хотел сжечь летний домик или знал, что там кто-то есть? Если так, тогда, скорее всего, охотились на Анжелу. Появление Фреда, видимо, стало неожиданностью. Никто не мог предвидеть, что он там будет. Но почему кто-то хотел сжечь Анжелу?
Когда я вошла в квартиру, Томми, сгорбившись, сидел перед телевизором. Ключ он оставил в двери. Водитель покачал головой, удивляясь подобной беспечности.
– Счастливого Нового года, – сказал Томми. – Мы прекрасная пара, да. Летний домик сгорел полностью?
– Полностью, – ответила я. – А почему мы прекрасная пара? Что с тобой? Ты напился в стельку у Ловеласа и теперь не понимаешь, почему в голове у тебя играют в дартс маленькие зеленые монстрики? – Меня разозлило, что он даже не потрудился меня утешить.
– Я не ездил к Ловеласу. – Томми не смотрел на меня.
– Почему?
– Маму забрали в больницу. Вот почему я звонил тебе на мобильный. Меня чуть удар не хватил, когда ответил полицейский и сообщил, что ты в участке. Она лежит в Королевском госпитале Марсдена на Фулхэм-роуд. Я должен быть там примерно через час. Может, ты тоже к ней сегодня заскочишь?
– Что с ней?
– Рак поджелудочной железы. Нашли опухоль, далеко от кишечника и желчных протоков, так что врачи удачно прооперировали ее. Вчера вечером.
Томми выглядел контуженым.
– Она наверняка знала, – произнес он будто сам себе. – Но ничего мне не говорила.
– А что врачи делают сейчас? Она поправится?
– Я не знаю, что они делают. Послушай, я как раз собирался поехать к ней. Чувствуй себя как дома. Поспи. Ты, наверное, устала страшно.
– Позвони мне из больницы. Я должна знать, что с Норин все будет хорошо. И что с тобой все будет хорошо. Томми, ты позвонишь? Или сразу вернешься домой?
Сомневаюсь, что он слышал меня.
– Поговорим потом. – Он вышел за дверь.
Примерно через час – ровно столько я смогла вынести кавардак в квартире Томми – я тоже вышла из дома. Я не знала, куда еду, – просто хотела вернуться в западный Лондон. В Ист-Энде я чувствовала себя отрезанной от мира. Время посещений в Королевском госпитале Марсдена начнется только в два часа дня, так что мне надо убить еще час.
Я вышла из метро в Ноттинг-Хилл и побрела по Портобелло-роуд. Я собиралась прогуляться по Лэдброук-гроув и постоять на углу Бленхейм-кресчент – взглянуть, как продвигаются дела в моем доме. Я подумала, не постучаться ли к моей соседке, миссис О'Мэлли, попросить разрешения подняться к ней на верхний этаж и посмотреть, что происходит в моем саду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110