Прозвучало это так, будто он сидел в соседней комнате, а не исчез из моей жизни на целых десять дней.
Томми редко объявлялся без звонка. Он знал, как это меня бесит. Судя по его виду, он подготовился к «одному из моих разносов», но, увидев Анжелу, заметно оживился.
– Приятно познакомиться. Мы только что заварили чай, – сообщила она ему прежде, чем я успела вставить слово. – Какой ваш любимый цвет?
Что за странный вопрос, подумала я, но Томми, казалось, ничуть не смутился.
– Бежевый, – ответил он. – Потом красный. А ваш?
– Голубой. И золотой. Из-за моего имени. Анжела.
– Чтоб мне провалиться. Как ваша фамилия? Габриель? Я – Томми. – Он протянул руку.
Я никогда не видела, чтобы Томми здоровался за руку. И что это за ерунда с любимыми цветами?
– Какая у вас порнокличка?
Странный вопрос, но, господи боже, у Томми нашелся ответ:
– Пушок Марриот.
– Котенок?
– Кролик. А у вас?
– Шалунья О'Лири. Хомячок.
– Вам идет.
Анжела хихикнула. Они словно говорили на иностранном языке. Я чувствовала себя третьей лишней.
– Может, кто-нибудь объяснит, что происходит?
– Что именно ты не поняла?
– Ну, для начала, зачем ей твой любимый цвет?
– Просто об этом часто спрашивают человека при первой встрече. Чтобы лучше его узнать, – сказала Анжела.
Я никогда никого не спрашивала про любимый цвет.
– А порнокличка? Чтобы узнать еще лучше?
– А, это просто игра. В нее многие играют. – Все, кроме меня, очевидно. – Вы берете кличку своего первого питомца и прибавляете девичью фамилию вашей мамы. И получается ваша порнокличка. Ну, в Интернете. А ваше какое, Ли?
Я задумалась.
– Моби Дик Пилкингтон-Скотт. Золотая рыбка.
– Н-да, с таким именем далеко не уедешь, – заметил Томми.
– Анжела поселяется в летнем домике, – поменяла я тему.
Радость девушки осчастливила меня. Судя по всему, я помогла какой-то мечте воплотиться в жизнь.
– Давайте лучше обсудим даты, – предложила я – сама Леди Щедрость. – Боюсь, вам придется переехать на следующей неделе, как можно скорее. Вот мой телефон. Позвоните, и мы что-нибудь придумаем. Она поняла намек и встала:
– Ну, тогда я пойду.
– Вы далеко живете? – спросил Томми.
– В пяти минутах. Портобелло-Корт-Истейт. Прямо за конюшнями. Буду проходить мимо ее дома и все рассмотрю. Ужасно, правда? И как вообще можно убить такого человека? Она прелесть. Все ее любили. Она была знаменитой и счастливой.
Я заметила, что уже необязательно произносить имя Астрид Маккензи.
– Откуда вы знаете, что она была счастлива?
– Прочла в «Сан», – радостно ответила Анжела. – Я скажу, если увижу что-нибудь эдакое.
– Хотите, я провожу вас домой? – предложил Томми. – На улице темно.
– Не нужно, – улыбнулась она. Я поняла, почему он спросил. Анжела – такая изящная барышня. Если не обращать внимания на грудь, разумеется. – Я буду бежать всю дорогу. Только остановлюсь у ее дома.
Она ушла, расцеловав нас в обе щеки. Мы смутились.
– Что ж, Томми, какая неожиданная радость. Мне снова поставить чайник?
– Денек выдался тихий, так что я заскочил узнать, не нужно ли помочь тебе убраться в кабинете. Ты говорила, что собираешься этим заняться, и я решил зайти, предложить помощь. Рано ушел с работы. Так, подумалось.
Мы часто мирились таким образом. Не упоминали причину ссоры, просто находили предлог, чтобы помириться, и продолжали вести себя так, словно ничего не произошло. Томми неизменно искупал вину тем, что предлагал помощь в самый нужный момент. Правда, помощь эта оказывалась скорее формальной, и когда я действительно о чем-то беспокоилась, толку от него было мало. У него имелась подборка успокаивающих ответов, например, «не спеши» или «не волнуйся»; я же трещала без умолку о том, что меня огорчает. Затем поднимала глаза и видела, что он даже не смотрит на меня.
Но я разрешила ему убрать на моем столе и отнести на собственном горбу мусор к помойке.
Готовясь взвалить на спину последний мешок, Томми выглянул из окна комнаты, которую я использую в качестве кабинета.
– Ты будешь видеть, как она приходит и уходит, – заметил он. – Спорим, из тебя получится идеальная консьержка.
– Ты о ком? – спросила я, словно сама не знала.
– Об Анжеле, – вздохнул он. – Кажется, она ничего, эта Анжела.
Я обрадовалась ему, но как только мы закончили уборку, я притворилась, будто сейчас ухожу. Мол, и тебе пора. Это была наша первая встреча с тех пор, как мы целовались с Баззом, и меня охватило странное чувство. Расставаясь с Томми на углу Портобелло-роуд, я одарила его необычно страстным поцелуем – безусловно, следствие моего чувства вины.
– Ничего себе! – крикнул он, зашагав по Портобелло. – Это было нечто. Не буду умываться неделю!
Я не сказала ему, что Анжела работает в «Теско». А то, чего доброго, предложит съездить со мной за покупками, зайдет туда и станет кокетничать с нею над штрихкодами. Сама же все-таки съездила в «Теско» через несколько дней. Я верила ей. Доверяла. Просто хотела убедиться, что хотя бы история про «Теско» – правда.
Я сразу ее увидела. Она сидела за четвертой кассой. Меня она тоже заметила, так что пришлось сделать вид, будто я приехала за покупками. Я схватила тележку и начала складывать в нее все без разбору. В итоге выяснилось, что я набрала продуктов, которые даже не люблю. Сельдерей. Ненавижу сельдерей. Он будет валяться в холодильнике, пока не испортится. Бананы. Они почернеют. Хотя, может, испеку банановый хлеб. Баночка соуса для макарон. Хрен. Хрен! Упаковка французского лукового супа. Ветчина. Упаковка биойогурта. Я оставила тележку у сырного отдела и отправилась бродить по проходам в поисках чего-то действительно нужного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110