Пионы казались бы мне восхитительными, будь они от Ральфа! Все, что связано с Ральфом, намного лучше остального. Часы, проведенные с ним, намного ярче. Его тело намного приятнее, поцелуи намного жарче. Голос более чарующий. Марк не выдерживает сравнения. Марк – Лепорелло, тогда как другой – Дон Жуан. Марк всегда здесь, под рукой, в моем распоряжении. Ральф же, напротив, намного более недосягаемый и желанный. Марк лишь делает вид, а Ральф действительно что– то собой представляет.
– Ты необъективна! – говорит мне Майя, поглощая миндальное печенье.
Протягиваю руку, чтобы заполучить несколько штук, не приняв в расчет прожорливость своей подруги. Ничего, даже крошки не завалялось, и я остаюсь с пустыми руками, ощущая огромную потребность в сахаре и какао.
Майя, оценив ситуацию, подает знак девушке в белом фартучке, и та приносит нам новую порцию. Одной рукой беру долгожданное миндальное печенье, а другой отодвигаю тарелку на значительное расстояние от подруги.
– Могла бы поделиться хотя бы одним!
– Подожди. Я должна восстановить справедливость. Потом и тебе достанется.
– Ты очень любезна! Давай сюда!
Не в силах устоять, она хватает печенье и улыбается. С полным ртом.
– По отношению к Марку ты несправедлива. Не стоит приписывать своему мужу кучу всяких пороков только потому, что у тебя любовник.
– Но мне с ним скучно! Если хочешь знать, он противный… по сравнению с Ральфом… Полный нуль. Неинтересный.
– Подумать только, цыпонька моя, в течение двенадцати лет тебя все устраивало!
– Не с кем было сравнивать!
Потому что я запретила себе это. Ведь муж – он на всю жизнь. В горе и в радости. И то, что я считала его достоинствами: обходительность, мягкость, независимость, – оказалось лишь предпосылками для его недостатков. Обходительность, мягкость, независимость. Мне они так наскучили! Если бы не эта история с сумочкой, я скорее всего никогда не стала бы искать на стороне. Осталась бы в своем теплом брачном гнездышке навсегда, не задаваясь какими– либо вопросами. Но появилась сумочка. А с ней и потеря доверия к мужу. Теперь есть Ральф, которому удалось пробудить во мне дремавшие инстинкты. Хуже всего, что двенадцать лет я прожила в розовых очках своей повседневности, ничего не замечая.
В таком случае мне следует уйти? Сбросить защитный кокон брака. Чтобы пойти – куда? Уйти, просто чтобы уйти, – это не решение. Бесцельно шататься в почти сорокалетнем возрасте, как Майя? Нужно быть сумасшедшей, чтобы сделать такой выбор. Уйти к Ральфу, может быть?..
– О чем ты думаешь, рыбонька?
Голос подруги вырывает меня из оцепенения.
– Не знаю… Трудно объяснить.
Уйти… но Марк любезно подает мне завтрак в постель. Встает, чтобы сходить в булочную, – не ту, что рядом, а другую – в десяти минутах ходьбы, – поскольку там лучшие круассаны. Мои любимые. Уйти, когда он вот уже в который раз проигрывает диск с первым актом «Дон Жуана» (эта версия не самая хорошая, особенно после того, как я услышала оперу с участием Ральфа). Уйти после того, что он теперь восхищенно посвистывает, когда я покидаю галерею, потому что считает меня красивой, хорошо одетой, блистательной. Я же нахожу его неотесанным. С некоторых пор он считает необходимым рассказывать мне, как прошел его день, даже не представляя, насколько мне на это наплевать, к тому же у него каждый день похож на предыдущий. Все. Меняются только даты. Уйти, хотя отныне он желает меня так сильно, что едва может дышать. В особенности, когда он спрашивает, люблю ли я его. Провалиться сквозь землю, уйти навсегда? За неимением любви я испытываю к нему определенную нежность. Не хочу его ранить. Поэтому лгу. Да. Я люблю тебя – Ральф. Уйти?
– О чем задумалась, детка?
Я задумалась о том, что я собираюсь уйти.
Майя не согласна со мной. На этот раз она оставила свои суетливые движения и выражается пафосно. С огромной серьезностью.
– Шутишь?!
– Вовсе нет. Мне надоело, я чахну. Хватит, я смываюсь.
Как будто это так просто!
– Но еще слишком рано! Ты его едва знаешь!
– Достаточно, чтобы понять: именно с ним я хочу дожить до пенсии.
Моя непоколебимость оставляет ее равнодушной.
– А ты уверена, что твой Дон Жуан примет тебя с распростертыми объятиями? Не сдрейфит ли он, увидев, как ты выгружаешься на его территории со своими манатками?
– Я приеду налегке.
– Ты никогда не задумывалась, почему он выбрал тебя, именно тебя?
– Потому что он меня любит!
Майя пожимает плечами и продолжает:
– Знаешь ли ты, почему по статистике замужние женщины легче находят себе любовников, чем одинокие? Именно потому, что они замужние. Отсутствует риск привязаться или заиметь навязчивую партнершу.
Навязчивую? Никогда Ральф не сочтет мое присутствие навязчивым! Майя обхватывает голову руками, закрывает глаза. Она размышляет, ее кудри падают на стол.
– Ты с ними говорила об этом?
– С кем?
– С Марком, с Ральфом. Ты им что– нибудь говорила?
– Нет.
Мысль о том, что мне придется сказать Марку о своем уходе, ужасает меня.
– Отлично. В таком случае, деточка моя, советую сначала обеспечить себе тыл.
Молчу.
– Поговори с Ральфом, как он на это посмотрит.
Я не сомневаюсь в Ральфе, но вынуждена признать, что моя подруга права. Если Ральф по какой– то причине не захочет иметь меня в качестве постоянной спутницы, может, мне придется пересмотреть свое решение. Было бы крайне неосторожным пренебречь этим советом.
– Представь, что, если он не согласится?
Этого мне совсем не хочется представлять.
– Ты же не собираешься оставаться одна? В твоем возрасте…
Смотрю на нее. Неожиданно ставшая очень серьезной, Майя берет меня за руку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36